Black & Red - Татьяна Степанова

– Кто вы такой? Что вам надо?!

– Звони Жуковскому. Ты ведь часто звонила ему. Я слышал. Он тебе не откажет. Потом можешь убираться на все четыре стороны, ты мне не нужна, мне нужен он.

Оксана глянула на винтовку с оптическим прицелом. Вид из окна на фоне ночных сумерек. Внезапно она узнала это место. Это же… это их микрорайон, эта стройка видна из их окон, прожекторы ночью слепили так, что они даже звонили в управу, жаловались. Здесь рядом улица – въезд в их квартал. Тут иного пути нет, если свернуть с Октябрьского проспекта, то попадешь как раз сюда – на улицу, ведущую мимо стройки.

– Звони. Когда он будет здесь, можешь убираться. У меня нет выбора. А у тебя есть. Скажи «нет», и мы поедем к тебе домой, Жуковскому позвонит твоя дочка. Он ведь любит свою племянницу?

Она увидела в его руке пистолет. Голова кружилась от боли. Ладони были мокрые от пота, она никак не могла набрать знакомый номер. Этот номер не знали даже губернаторы, руководители думских фракций, министры. А она этот номер знала – родственные связи, личные, очень личные отношения…

– Да, слушаю, это ты, Оксана?

– Это я.

Она почувствовала, как дуло пистолета уперлось ей сзади в шею.

– Алеша… пожалуйста, ты мог бы приехать сейчас ко мне?

– Сейчас? Что случилось?

– Мне надо кое-что тебе показать, это важно, это срочно. – Дуло пистолета холодило кожу. Странно, это было почти приятно. – Ты должен это увидеть сам, я нашла это у Володи, в его вещах…

– Я боюсь, – одними губами подсказал ей тот, кто держал ее под прицелом.

– Я боюсь, что это попадет в руки милиции, это, возможно, связано с его смертью… господи, помоги же мне, мне страшно!

– Ты дома? – спросил Алексей Жуковский. – Хорошо, я сейчас приеду. Я уже на пути домой, хотел выспаться, завтра я улетаю. Не волнуйся, всего на двое суток, к похоронам вернусь… Все, уже развернулись, еду к тебе. Ты что, плачешь? Оксана, ты плачешь?

Она рыдала, оплакивая все – смерть мужа, свое предательство и самое главное – то, что Гай, – ее ненаглядный Гай, был далеко и ничем, ничем не мог ей помочь.

– Он ездит с шофером и охранником?

Она не ответила, не могла.

– С ним обычно шофер и охранник? – Он снова схватил ее за подбородок, встряхивая, приводя в чувство.

– Н-не знаю… д-да… наверное…

Обзор был отличный. Место для засады было выбрано умело.

– Перестань выть, – он стоял, прислонившись к стене, смотрел на часы.

Ночь опускалась, на улице, по которой должна была проехать машина Жуковского, зажигались фонари.

Внезапно внизу раздался какой-то звук. Заскрипели доски. Потом все стихло. Был слышен лишь гул оживленного проспекта, который проходил совсем рядом – там, за деревьями, за жилыми домами.

Гай не блуждал по строительной площадке. Он почти сразу взял курс на одну из недостроенных башен – крайнюю, нависавшую над тихой тенистой улицей.

Он не помогал Кате, не втаскивал ее по лестницам, он был занят – нет, лихорадочно озабочен этой погоней, которая здесь, в этом мертвом заброшенном месте, больше походила на охоту. В некоторые мгновения Катя видела его силуэт на фоне зияющих оконных проемов. Ощущение было, что рядом – хищник. Или, может быть, два хищника, которые вот-вот сцепятся в смертельной кровавой схватке.

Она боялась отстать, остановиться. Она не понимала – отчего ТОТ, другой, выбрал именно это место, отчего он примчался на мотоцикле именно сюда со своей жертвой. С высоты была видна только тихая улица спального района с жилыми домами.

Железная лестница…

Девятый этаж…

Тень на фоне стены…

Кате хотелось крикнуть, чтобы разогнать этот мертвенный морок, эту давящую тишину, этот страх, который сковывал ее.

САМОЕ СТРАШНОЕ ВПЕРЕДИ…

Почему она так в этом уверена? Он же помогает ей остановить того – другого. Он ей помогает? Разве так помогают представителю правоохранительных органов?

Катя остановилась, вслушиваясь, стараясь даже не дышать. Тихо, как же тихо кругом… Скрип досок, порыв ветра, взметнувший пыль и строительный мусор.

Тишину разорвал вопль – неистовый рев. И тут же грохнул выстрел – еще и еще один.

Катя взбиралась по железной лестнице, обдирая ладони. Какой же это этаж? Ветер свистит. Бетонные стены, окно – и на фоне него две фигуры. Взвихренная пыль, застилающая глаза.

– Господи, помогите, помогите же кто-нибудь! Гай, осторожно, у него пистолет!!

Женский визг, как сверло, вонзающееся в бетон.

Вспышка! Выстрел!

Удар – что-то рассекло воздух, как лезвие. Катя увидела в руках Гая стальной прут, он выбил им пистолет из рук своего противника, а затем, отшвырнув прочь, бросился на него с неистовым бешенством. Против такого животного бешенства были бессильны любая шпионская выучка, любая специальная подготовка, любые боевые приемы, потому что все это чисто человеческие ухищрения, а в той силе, что питала эту дикую ярость, этого самого человеческого было очень мало. Это было что-то другое. ДРУГОЕ…

Но это Катя осознала уже позже. А пока она видела: Гай побеждает в этой схватке.

Оксана Жуковская испуганно, потрясенно затихла. Забилась в угол, зажимая руками рот. Она все забыла – свой звонок, Жуковского, боль в затылке; она забыла все и только завороженно смотрела, как Гай убивает, как он умеет побеждать, убивая.

Удар, удар, еще удар…

Тысяча ударов…

– Остановитесь, хватит! – Катя не узнала своего голоса.

Гай обернулся на ее крик. Тот, другой, остался лежать на бетонном полу.

Оружие на подоконнике, приготовленное для стрельбы по движущейся мишени…

– Господи, – всхлипывала Оксана, – что же это… зачем… Гай…

Катя увидела на полу какой-то предмет. Это был отброшенный в схватке пистолет. Она наклонилась за ним, собираясь поднять. И в этот миг Гай одним прыжком оказался рядом, тяжело наступил ей на руку, так что едва не хрустнули пальцы.

Смех… Его лицо кривилось, дергалось, словно эти красивые черты были всего лишь маской, и вот теперь эта маска сползала клоками…

Ударом ноги он отбросил Катю к стене, подальше от оружия. Он смеялся все громче, всхлипывая и завывая, и от этого безумного обезьяньего смеха становилось жутко.

– Обойдемся без пальбы, – фраза рвалась сквозь смех. – Другим… способом. – Гай наклонился к лежащему на полу, схватил за волосы.

Его противник застонал, попытался перевернуться, уперся локтем в бетонный пол, приподнимаясь. Гай ударил его ногой в живот.