Испытание любовью - Джорджет Хейер

– Может, я еще и доживу до такого дня, когда пожалею, – неожиданно сострил он. – А твоей непреклонной ненависти осталось жить всего несколько дней до дня нашей свадьбы.

– Это негалантно! – воскликнула она, погладив его по худощавой щеке. – Какой ты жестокий! Еще ни с одной девушкой не обращались так грубо!

– Еще ни за одну девушку не боролись так упорно! – возразил он, поднося ее руку к губам. – Ах ты, тигрица! Неужели ты убьешь меня, если я когда-нибудь стану тебе возражать?

– С этим покончено! – тихо отозвалась Маргарет. – Я не смогла убить тебя даже тогда, в январе, хотя ненавидела от всей души. Как я могу убить тебя сейчас, когда моя ненависть превратилась в любовь? Я готова идти за тобой босиком на край света!

– Нет, Марго, если мы и отправимся с тобой на край света, то я отнесу тебя туда на руках. Тебе уже никогда не вырваться от меня.

– Ах эти сильные руки! – прошептала она. – Я запомнила их, когда ты вынес меня из дворца Рауля. Суровый, беспощадный повелитель! Симон, мой хозяин!

Они еще долго оставались в саду, а когда медленно вышли оттуда, рука Симона обвивала талию леди Маргарет, а она, положив голову ему на плечо, держала его за руку.

– Никогда даже не думала, что буду так счастлива! – вздохнула миледи. – Вот уж не ожидала, что покорюсь твоей воле!

– А я, кажется, полюбил тебя с первого взгляда, – признался Симон. Маргарет улыбнулась:

– Неужели? Так это, оказывается, ты оставил на моей коже знак любви? – Она прижала его руку к шраму на своей груди.

– Не знаю. Ты тогда была ледяной статуей.

– Ты меня называл амазонкой! Но укол твоего меча был очень болезнен.

Он наклонился, чтобы поцеловать шрам.

– Ты и была амазонкой. И тогда даже не поморщилась, не вскрикнула. Как я мог так обращаться с тобой?

– Ах нет, я даже рада! Я сказала себе, что этот шрам будет всегда напоминать мне о твоей жестокости, а также о моей попытке предательства. Ах, Симон, этот позор навсегда останется со мной!

– Мой позор еще больше, Марго, ведь я угрожал женщине, ребенку.

– Нет, я не ребенок, милорд, а всего лишь амазонка.

Он улыбнулся, глядя в ее умоляющие глаза:

– Этот позор все еще терзает меня, моя королева, но по-другому я не мог завоевать тебя. Я сказал моему королю, что полюбил тигрицу, которая прекрасней всех на свете. Она горда и беспощадна к своим врагам, она умеет обращаться с кинжалом, но ее сердце полно великодушия и отваги.

Маргарет порозовела:

– Нет. Я не так хороша. Я потерпела поражение во всех моих начинаниях, за исключением одного. Как раз в том, чего я вовсе не собиралась делать. Я украла то, что всем казалось невозможным украсть, – твое холодное сердце, монсеньор. Я поклялась собрать против тебя целую армию и не смогла. Я изо всех сил пыталась сохранить ненависть к тебе, но она куда-то исчезла. Видишь, как тебе удалось усмирить меня!

Симон прижал ее к себе:

– Ты сделала только одну ошибку, мое сердечко. Ты вступила со мной в борьбу, а я поклялся подчинить тебя моей воле и жениться на тебе.

– Все мои усилия ни к чему не привели! – вздохнула она. – Я во всем проиграла и вот оказалась у твоих ног. Но даже тогда я ничего не понимала, хотя Жанна все прекрасно знала, а милорд Фальк ругался на меня, называя упрямой, своенравной девчонкой, он назвал меня глупышкой и уверял, что упрямой женщине не справиться с Симоном Бовалле.

Он улыбнулся:

– Если милорд обзывал тебя, значит, ты ему понравилась.

– О, он не сказал мне ни одного доброго слова! Все время ворчал на меня, пока я ему не сказала, что его неправильно прозвали. На самом деле он бык, а не лев. Есть только один лев. – Она провела рукой по его щеке. – Твой король разрешит тебе остаться со мной? Ты не исчезнешь опять?

– Мой король поставил меня во главе войск, которые он оставляет в Нормандии, Марго. Теперь тебе не удастся избавиться от меня. А когда Генрих вернется, я покажу ему нежную и послушную английскую жену.

– Нет, это я покажу ему укрощенного мужа. Ты станешь графом Белреми и будешь править моей землей, теперь она твоя.

– А когда я увезу тебя в Англию, ты станешь баронессой Бовалле, потому что все, что я имею, принадлежит тебе.

Они приблизились к замку и рука об руку вошли в большой холл, где их поджидали Джеффри, Жанна, Фальк и Алан. Старый Монлис и Жанна вышли вперед. Фрейлина подбежала к подруге, а Фальк погрозил Симону палкой.

– Ну наконец-то! – загрохотал он. – Сначала Джеффри и Жанна, которые своими объятиями и поцелуями совсем меня довели, а теперь еще и ты, бездельник, и Маргарет, озорница! Неужели ты настолько глуп, что сам подставляешь шею под хомут, дурачок? Сейчас же дай мне твою руку! – Он крепко сжал его ладонь, свирепо сверкая маленькими голубыми глазками. – Тебе обязательно надо добиться своего! Как жаль, что тебе ни разу не попался настоящий крепкий орешек! Неудивительно, что ты так возомнил о себе. Марго, негодница, иди ко мне! – Он шумно обнял ее, раскачивая взад и вперед. – Ну, что я тебе говорил? Все-таки мой львенок укротил тебя? Вот увидишь, он остудит твою горячую кровь, негодница! – Фальк повернулся к Симону, восхищенно хлопая его по плечу: – А теперь я скажу, что, если она вонзит в тебя свой кинжал, значит, ты этого заслуживаешь, мой мальчик! Посмотрим, что эта малышка вытворит с тобой. Как вы подходите друг другу! Честное слово, достойная пара идиотов!

– Опять вопли и оскорбления! – недовольно пробурчала Маргарет. – Я вижу, подагра совсем вас скрючила, но вы этого заслуживаете!

Фальк восторженно расхохотался, ничто его так не радовало, как ругань очаровательной миледи.

– Она еще воспитает тебя, Симон! Никогда не встречал более упрямой девчонки! Клянусь Богом, лучшей дочери я себе не желаю!

Маргарет толкнула его в кресло, чмокнув в лоб.

– Теперь у меня есть бык и лев, – заявила она. – Как же я буду жить среди вас? С вашей яростью и упрямством милорда. Жанна, хоть бы ты пожалела меня!

Симон поцеловал руку Жанны, поздравляя ее с замужеством. Она улыбнулась, лукаво глядя ему в глаза:

– Я должна посоветовать Марго держаться подальше от вас, милорд. О, я расскажу ей ужасные вещи о том, какие мужья тираны!

Джеффри протянул Симону руку:

– Симон, запомни! Жены – настоящие ведьмы, теперь я это знаю!

– Ну надо же! – вздохнул Алан. – Я оказался самым мудрым среди вас!

– Ну вот, еще один дурачок! – рявкнул Фальк, бросив на сына ласковый взгляд.

– Алан действительно показал себя на этот раз мудрецом, – сказал Симон, прижимая палец к губам Маргарет, чтобы сдержать ее возмущение. Потом снова обнял ее. – Он с самого начала знал, что так случится и я окажусь у ног Маргарет.