Контрольная диверсия - Михаил Белозеров

Автобус четыреста тридцать третьего маршрута довёз его до Владимирского собора. В глаза бросилось большой количество бандерлогов, которые крестились и били поклоны, стоя на коленях. У большинства из них глаза были на мокром месте. Одни из них кричал, что он любит бога больше, чем мать родную, ну и прочее и тому подобное. Между ними ходил поп и окроплял святой водой.

Цветаев обогнул толпу, прячась в редкую тень пирамидальных тополей, миновал дом, на торце которого был нарисована свастика, и на углу Леонтовича и Ботанической обнаружил перукарню. Тут и вспомнил, что давно хотел привести себя в порядок, да и внешность хоть как-то следовало изменить; вошёл и попросил подстричь свои кудри под полубокс и сбросить чёрную щетину. Через пару минут уже выглядел помолодевшим красавцем с чувственными губами.

И тут набежал возбуждённая толпа бандерлогов, жаждущих приукраситься перед смертью, то бишь обриться наголо, оставив на макушке пучок волос, называемым «оселедцем». Все стали тут же страшными, как тифозные больные; все возбуждённо кричали: «Слава Україні!» «Героям слава!» «Смерть ворогам!» и не хотели платить, ссылаясь на министра обороны, который, якобы, разрешил стричься бесплатно. Хозяин парикмахерской стал грудью в дверях и поклялся никого не выпускать, но его ударили прикладом, напихали волос в рот и пригрозили сжечь заведение, если он не будет помогать ВСУ. «Та ти ватник!» — кричали ему в лицо.

Цветаев выбрался из парикмахерской до того момента, как скандал разгорелся с небывалой силой, и весьма раз вовремя, потому что невдалеке завыла милицейская сирена. До зелёной арки «Мармур Грант» мчался не оглядываясь. В счастью, его красный «бмв» стоял так, где он его впопыхах бросил. Даже верный автомат был на месте, завернутый в покрывало из магазина Татьяны Воронцовой. Покрывало тонко пахло духами.

В это момент и прозвучал условленный звонок. Цветаев ответил: «Вы ошиблись» и перезвонил. Пророк, как показалось Цветаеву, ехидным голосом спросил: «Помнишь, о чём мы с тобой разговаривали?» «Помню», — подтвердил Цветаев. «Ну в общем, через три часа там!» и «бросил трубку». К названному времени надо было прибавить ещё час — негласное правило конспирации. Итак, у меня четыре часа, понял Цветаев. Да это время можно свободно добежать до канадской границы. Разумеется, никуда я не побегу, но если Пророк действительно собрался штурмовать американской посольство, то это верх безрассудства, нас положат в два счёта, это тебе не Осипа Царенко по кустам гонять. Надо отговорить Антона, решил он и помчался на последнюю явку.

Дорога лежала через нижнюю часть города. На развязке Боричева спуска, недалеко от Речного вокзала, мелькнула знакомая машина. Нет, подумал он, не может быть, такого совпадения не бывает. Так не может быть по сути, убеждал он себя, потому что просто не может быть. Однако прибавил газа из чистого любопытства и поехал следом. Красный «феррари», низкий и быстрый, презрев все правила дорожного движения, лавировал так, что от него шарахались достопорядочные киевляне. Цветаев почти нагнал его только у Паркового моста, едва не ободрав правый бок о стенку.

Это была она, Ирина Самохвалова. Верх был откинут, и её светлые волосы трепал ветер. Несколько раз он терял её из виду, потом увидел, что она бросила машину сразу после рыбного рынка и кафе «Оболонь», и сообразил, что она идёт на станцию метро «Днепр». Хороша жёнушка. Кто теперь на этот раз? Ему стало любопытно, но не из-за того, чтобы потом рассказать Пророку, а просто хотелось понять, что она затеяла.

Цветаев тоже заехал под эстакаду, остановился и пошёл пешком. Ирины нигде не было видно, должно быть, она уже поднялась наверх. Станция давно не функционировала. Её облюбовали бомж и летучие мыши, которые днём висели над головой, а ночью вылетели охотиться в город. Перрон был пуст, только по бокам возвышались статуи времён СССР.

Самохвалову он увидел в самом конце перрона. Она стояла там с кем-то. Потом он услышал слабый хлопок и только тогда понял, что в руке у Самохваловой пистолет. Она кинула его вниз. Цветаеву показалось — брезгливо и нервно, развернулась и стремительно пошла на другой берёг Днепра. Ему стало интересно, в кого это она так? В очередного Бирсана, на машине которого так лихо разъезжала?

Он подошёл и с любопытством посмотрел вниз, ожидая увидеть ещё одного любовника Ирины Самохваловой. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать Кубинского. Он лежал на краю пилона, цепляясь за перила, внизу блестела вода.

— Антон! — крикнул он, — только не разжимай рук! Слышишь! Только не разжимай!

И бросился к нему через перила ограждения.

Конец.

Киев. Март-декабрь 2014.