Право на жизнь - Андрей Альтанов

— Доброй ночи, вы Сидорович? — спросил я у пожилого человека, сидящего за решеткой.

— Нет, я Майкл Джексон, собственной персоной! Ты что, новенький? — тут же оживился торговец и принялся выспрашивать интересующие его вещи: — Ты как через заслоны прорвался? Как давно и где прошел? А стволы где уже успел прикупить? Сколько отдал за них? Я бы тебе их дешевле продал.

— Простите, но я не из-за Периметра пришел. Наоборот, мне через него прорваться нужно, обратно в «большой мир», — огорчил я мужика, который обрадовался моему появлению. — Мне один хороший человек посоветовал к вам обратиться за помощью. Сказал, что вы курьеров через Периметр регулярно отсылаете. Ну, и мне туда надо.

— Слыхал, Доберман? Ему туда надо, — ехидно сказал торговец наемнику, а потом обратился ко мне: — А мне-то как туда надо! Вот уже целый сраный месяц надо! Обложили вояки какого-то хрена весь Периметр, никого не впускают и не выпускают из Зоны. А у меня уже все сроки горят! Так что, если ты раньше меня найдешь путь отсюда, то я тебе еще и денег отсыплю щедро. Вот этим дармоедам разок жалование не выплачу! Ы-ых!

Старик погрозил кулаком стоявшему здесь наемнику. Лицо наемника перекосила недовольная гримаса, он отвел взгляд в сторону и уставился на обшарпанные стены.

— Я, конечно, прошу прощения, но разве нельзя в любом месте Периметра колючую проволоку перекусить и отрядом выдвинуться отсюда? — задал я торговцу вопрос, терзающий меня с недавних пор.

— О, еще один умник нарисовался! Ты чего, пацан, с луны в Зону свалился? Или мозги тебе пожгло, и ты совсем забыл, что за колючкой Периметра многие квадратные километры «лепестками»[16]засеяны?.. Что, и вправду пожгло? — Сидорович вдруг прикусил язык и глянул на меня с сочувствием, решив, что я действительно стал жертвой зонной амнезии. — Ну ладно, если забыл, то я напомню. Одна такая хрень тебе ступню оторвет нафиг, и военные добивать из жалости не станут. Они просто оставят тебя там медленно подыхать. А если ты вдруг чудом научишься парить над землей, то все равно дальше снайперских вышек в лесу не пройдешь. И потом, еще про патрульные вертушки за Периметром не забывай. Короче, ближайший путь отсюда один — через блокпост военных. А потом еще строго по шоссе добрый пяток километров чесать нужно, пока закончатся минные поля и прочая дрянь.

— Через блокпост — так через блокпост. Я согласен, — выслушав торговца, спокойно ответил я. — Обеспечьте мне огневую поддержку, и я ваш контейнер доставлю, куда скажете.

— Хех, он согласен, слышал, Доберман? — опять съехидничал барыга, обращаясь к наемнику, а потом стал орать на меня: — Зато я не согласен!! Не похож ты на человека, способного пробиться через вояк! Повесил на шею пару гранатометов и возомнил себя крутым?! Уже двое таких, с пушками куда побольше твоих, пытались мои контейнеры с товаром из Зоны вынести, и каждый раз пришлось их выкупать у солдафонов! Если еще один раз такое случится, то я не только всю прибыль от сделок потеряю, но еще и свою репутацию подмочу! Так что вали отсюда, Рэмбо хренов, не внушаешь ты мне доверия, и на вид ты — слабак слабаком! Сдохнешь под забором части, не доползешь даже до…

Слова барыги раздули во мне тлеющий огонь ненависти, и на мое лицо упала такая маска ярости, что торговец резко замолчал, а его глаза тревожно забегали по сторонам. Сидорович сглотнул слюну, понимая, что сболтнул лишнего, и покосился на своего охранника. А я облокотился на стойку прилавка, приблизил свое лицо к решетке, прищурился и глянул прямо в зенки барыги, с таким презрением и ненавистью, что торговец слегка отшатнулся назад.

— Иди ты в жопу, дядя, — медленно и четко выговаривая каждое слово, произнес я ему в лицо. — Пережил я не одного такого бздуна, как ты. И тебя переживу. Сиди здесь дальше и нюхай последствия своего метеоризма.

У барыги аж челюсть отвисла от подобного хамства. Стоящий рядом охранник вытаращился на меня, лишившись дара речи, — видимо, раньше никто не позволял себе так говорить с его хозяином.

— С твоей помощью или без нее, но я прорублюсь через блокпост. У меня в этой трубе «электра» живет, и она отправит к праотцам куда больше вояк, чем твой жалкий отряд, — я выпрямился во весь рост и похлопал по гранатомету. — И не шли за мной своих сопляков, а то ненароком на мои «дум-думы» нарвутся. А одному хорошему человеку, который порекомендовал мне обратиться к тебе за помощью, я при случае скажу, что Сидорович…

Я не договорил, просто махнул рукой, развернулся и потопал к выходу из бункера.

— Эй, сталкер, погоди… — в повисшей за моей спиной тишине раздался неуверенный голос торговца.

Демонстрация силы духа подействовала неотразимо.

После непродолжительного диалога мы с торговцем все-таки заключили договор. Моя задача состояла в том, чтобы пронести через охраняемую границу приличный металлический кейс, набитый артефактами, и, продвигаясь вдоль шоссе, выйти в точку рандеву, пятью километрами южнее Периметра. Там, на сигнал маяка, встроенного в контейнер, должен явиться курьер.

Именно этот человек и брал на себя все оставшиеся заботы, в том числе и доставку меня по адресу, чуть ли не под подъезд родного дома. А отряд Добермана должен был отвлечь основную массу военных на себя, чтобы я смог ударить по опустевшему блокпосту неожиданно и в возникшей суматохе проскочить через него.

Сидорович оказался торгашом до мозга костей. Безошибочно учуяв мое сильнейшее желание выбраться отсюда и сообразив, что я совсем не умею торговаться, барыга пожадничал и денег мне в благодарность пообещал отсыпать самую малость. Он знал, что я возьмусь за дело в любом случае. И спорить с ним было бесполезно, да и не было особой нужды это делать.

Покинув бункер, я зашел в указанный Доберманом дом и спустился по лесенке в тесный подвальчик. «Номер отеля» на глазок оценивался где-то в минус пять звездочек. Но здесь не было ни единой живой души, а это для меня сейчас важнее, чем прочие удобства.

Лямки рюкзака упали с плеч, освободив меня от ноши, и тяжелый баул опустился на устланную мусором землю. Я расстегнул его и стал раскладывать все содержимое прямо на дробленые кирпичи под ногами. СВД и все причиндалы к ней остались на безвременном хранении у Сидоровича. Поселившаяся в голове мысль о том, что я каким-то непостижимым образом вернусь сюда, заставила меня совершить подобную глупость. Наивно было полагать, что старый лис будет хранить ее, но в этой вылазке, точно, винтовка мне только помешала бы. К тому же из головы не выходили слова Панкера: «Избавься от нее, она не твоя». Хрен его знает, шутил Димка или совсем наоборот.

Все сменное белье улетело в сторону, туда же брякнулись банки консервов, верный, но больше не нужный «кольт», магазины и патроны к пистолету и все прочее, кроме двух перевязочных пакетов и одной аптечки. С пояса я снял флягу с водой и подсумки для гранат. Нож, сделанный зонным умельцем, я решил оставить. Подаренная дедом сумка с болтами и гайками, содержимым которой я уже давненько не пользовался, тоже опустилась на кучку уже ненужных вещей. Потом, задумчиво посмотрев на гранаты, я все же поднял с кирпичей две «лимонки» и сунул их в карманы брюк. Сумка для сброса магазинов в последней вылазке была вообще лишней, и она тоже улетела в угол подвала. Случится какому-то новичку ценная находочка. И будет потом гадать пацан, недоумевать: почему и кто здесь столько всего полезного просто так сбросил?!