Путь под лазурным небом - Александр Панютин

А по душевным свойствам и разумности начал,

Которые ценил в людской натуре.

Набрал отважных Гриффиндор, не трусивших в беде,

Для Рейвенкло — умнейшие пристрастие,

Для Хельги Хаффлпафф — упорные в труде,

Для Слизерина — жадные до власти.

Всё шло прекрасно, только стал их всех вопрос терзать,

Покоя не давать авторитетам —

Вот мы умрём, и что ж — кому тогда распределять

Учеников по нашим факультетам?

Но с буйной головы меня сорвал тут Гриффиндор,

Настал мой час, и я в игру вступила.

«Доверим ей, — сказал он, — наши взгляды на отбор,

Ей не страшны ни время, ни могила!»

Четыре Основателя процесс произвели,

Я толком ничего не ощутила,

Всего два взмаха палочкой, и вот в меня вошли

Их разум и магическая сила.

Теперь, дружок, хочу, чтоб глубже ты меня надел,

Я всё увижу, мне не ошибиться,

Насколько ты трудолюбив, хитёр, умён и смел,

И я отвечу, где тебе учиться!

Для кого-то это были просто не совсем складные бредни старой шляпы, но я знал, что это не так. Это была настоящая история, которую она излагала в начале каждого учебного года. Я читал о шляпе, читал и записанные кем-то песни, звучавшие раньше. И я знал, что она никогда не повторялась, каждый раз сочиняя что-то новое. Песней шляпа рассказывала старую историю и внимательно вслушивался в слова.

Дикая Северная Равнина, где родился Годрик Гриффиндор, когда-то находилась за Адриановым валом. Там родились многие известные маги и воины, и очень жаль, что ныне она уже не существует, стёртая с лица земли в веренице бесконечных войн, бушевавших там.

Солнечная Долина находится не в Британии. Если точнее, то и вовсе не в землях смертных, ведь испокон веков там жили и живут чудесные фейри, что и намекает о не совсем человеческом происхождении Ровены Рейвенкло.

Мало что известно о Сонной Лощине, где жила Хельга Хаффлпафф. Лишь то, что много позже основания Хогвартса это место осквернил некромант, разом перечеркнув всю историю удивительного места. Цветущие когда-то рощи обратились прахом на мёртвой земле, за которой сейчас пристально наблюдает Аврорат и церковь.

И, наконец, Тёмные топи. Они и сейчас хранят древние руины и страшные тайны в самой глубокой чаще Запретного Леса и немногие решают отправиться туда. И только единицы возвращаются живыми, рассказывая жуткие истории.

Какими бы легендарными людьми не были четыре основателя Хогвартса, о их жизни до постройки замка мало что было известно и это печалило меня.

Когда последние слова песни смолкли, заместитель директора принялась зачитывать имена из списка. С волнением они ждали решения шляпы, а затем со счастливым видом занимали места за столом того факультета, который станет их домом на следующие пять, а то и все семь лет. Сам я ещё не знал, стоит ли закончить учёбу на пятом курсе или закончить все семь, но это были дела будущего и я отогнал эти мысли подальше. Времени на принятия решения было достаточно.

Больше меня сейчас интересовали сами дети, проходившие распределение. Знакомых имён в списке поступающих оказалось всего два, хотя я, в общем-то, и не рассчитывал услышать больше. Астория Гринграсс, этот светлый ребёнок, берущий от мира всё, со счастливой улыбкой заняла своё место за столом Слизерина рядом с сестрой и принялась ей что-то увлечённо рассказывать, при этом активно жестикулируя руками, из-за чего Дафна её мягко осадила. Второй была Джинни Уизли, седьмая и самая младшая из этого большого семейства. Она очень волновалась, натягивая на себя шляпу и с облегчением выдохнула, когда на весь зал артефакт объявил: «Гриффиндор!»

— Добро пожаловать в Хогвартс, мои дорогие студенты! — когда последний ученик занял своё место за столом, а профессор Макгонагалл унесла шляпу и табуретку, объявил директор Дамблдор. — Я рад снова видеть вас всех в нашей школе. В первую очередь, позвольте представить вам нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Мистер Гилдерой Локхарт любезно согласился занять пустующую должность после несвоевременного покинувшего нас в связи с ухудшением здоровья профессора Квирелла.

— Для меня большая честь приложить свою руку к обучению подрастающего поколения волшебников, — Локхарт поднялся