Лестница в небо - Артём Помозов

– Вот и отлично.

– Я понять не могу… Почему ты не бросил меня?

– Что?

– Почему не бросил? Зачем рисковал и тащил меня?

– Дурак ты, паря. – Огонек по-турецки сел на пол. – Я спас тебя, потому что так правильно. У нас был уговор, и я обязан его выполнить, иначе Зона не будет ко мне благосклонна, а это почти всегда означает мучительную кончину. Да и парень ты хороший, просто оказался не в том месте и не в то время. Ты на контракте здесь?

– Конечно. А как иначе можно?

– Вот и дурак. Бросай это дело. Или не рискуй. Тут до твоей заставы недалеко. Жалко было на последних километрах просраться, не сдержать обещание. Вот еще одна причина. А после всего… сказать хотел… ты попытайся сделать так, чтоб в Зону больше не забрасывали. Нечего тут делать неподготовленным людям. И я не столько про физическую подготовку говорю, сколько про моральную готовность, навыки выживания и так далее.

– У нас был уговор, – согласился Сурен. – Включай камеру.

– Но я тебя не довел еще до блокпоста. Там, в лесу снимем, тебе ж пару слов всего протрындеть под запись.

– Я знаю, но теперь я вижу, что тебе можно доверять, что ты не кинешь, когда получишь то, что хочешь. Включай, все равно пока штаны просиживаем. Включай, говорю тебе. Это самое малое, чем я могу отплатить тебе за то, что ты для меня сделал, друг.

– Ладно. Давай. Но отправить нашему лидеру все равно не смогу, с такой скоростью интернета оно лет тридцать будет отсылаться. Отправлю уже из Академгородка, поговорю со своим другом Коннором, он поможет. Это с тем мужиком, с которым мы пересеклись недавно.

– Я помню. Включай камеру, еще раз говорю.

– Хорошо. – Огонек вытащил КПК. – Я скажу, когда начинать. Три. Два. Один!

– Меня зовут Алабян Сурен Сейранович. – Боец показал в объектив корочку. – Я из Службы безопасности Украины…

* * *

Оля отставила чашку, одарив Андрея холодной улыбкой.

– Я допила. Спасибо тебе за кофе.

– Не за что, – ответил Андрей, улыбнувшись искренне.

– Зачем ты приехал?

Андрей промолчал. Не мог перебороть себя, не мог придумать, с чего начать разговор. Сказывалась та снисходительность, та холодность, что исходила от Оли. При их встрече у калитки. И сейчас.

– Я так и думала. Ты опять молчишь. В своем стиле. Ничего не поменялось.

– Знаешь, я ушел из Зоны. Навсегда. Решил остепениться, начать новую жизнь и оборвать всякую связь с этим паршивым местом. Рахман меня ненавидит, «Анархисты» победили своего злейшего врага, а денег у меня столько, что хватит и потомкам на три поколения вперед. Если эти потомки еще будут, конечно же, – пошутил он. – Больше меня ничто там не держит. Ты, разве что, потому и приехал. Поговорить с тобой хотел, обсудить все, попрощаться, может. К слову, об оборванных связях: тебе тоже советую порвать с Зоной раз и навсегда. Тем более в твоем положении. Это его ребенок? Он знает?

– Приехал поговорить со мной? Обсудить что-то? У тебя была такая возможность. И не одна. Но ты не воспользовался этими шансами. Так что ты хочешь сейчас? А ребенок его. Чей же еще? Он не знает. И никогда не узнает, – спокойно ответила девушка. – Не хватало еще, чтобы ваша кровавая жизнь запятнала будущее моего сына.

– Ясно.

– Это все, что ты скажешь спустя столько времени? Все, о чем спросишь меня? Я вдруг стала тебе небезразлична?

– Оль, я виноват в том, что случилось, мне никогда не загладить свою вину перед тобой, но в той ситуации, в тот самый момент я не мог поступить никак иначе. Прости меня за это. Будь у меня шанс все переиграть, я бы все сделал иначе, я клянусь.

– Но вторых шансов не бывает, жизнь довольно жестокая штука. Потеряв однажды, мы вряд ли вернем это вновь. Мне не за что тебя прощать. Отчасти я виновата в том, что позволила тебе появиться в моей судьбе, позволила стать одним из самых близких для меня людей, позволила поверить в то, будто бы ты любишь меня. А ты что сделал? Ты лишь безжалостно разрушил мою семью. И просто исчез. Ты сильно мучился, видать? Ночами не спал, да?

– Я лгал тебе. Я лгал Толе. Лгал себе. То, что я сказал тебе тогда на свадьбе…

– Даже не смей продолжать. – Она отнесла кружку в раковину. – Ты врал себе, очень верно заметил. Ты врал себе в первую очередь. И продолжаешь врать. Человек, который любит, не поступает так, как ты поступил в тот день… – Оля крутанула кран. – Но мне интересно, почему ты решил уйти из Зоны, а потом подкараулить меня в доме моего отца и пропеть песенку о новой жизни? Уж не намекаешь ли ты на свою новую жизнь со мной? Если это так, то ты просто смешон.

– Сам не знаю. Ты же не поверишь, если я скажу тебе правду. Да, я наивный дурак, как ты верно подметила.

– Не поверю. Слова – это просто слова. Лишь ветер, они ничего не значат. О человеке судят по делам его. И ты своими поступками уже все о себе сказал. – Она ополоснула чашку и поставила в шкафчик. – Будь здоров.

И ушла.

– Твою мать. – Андрей вытянул из кармана пачку сигарет. – Да твою же мать!

* * *

Глеб весь день щеголял в темно-зеленой, похожей на армейскую экипировке, с уже нашитыми знаками отличия группировки. Шевроны «Анархисты», «Анархия – мать порядка», «Братство» и «Сыновья Анархии» как бы невзначай демонстрировались каждому встречному-поперечному. Для человека, весь смысл существования которого был заключен исключительно в заработке больших денег и который приперся в Зону исключительно ради этого, полноправное место в некогда сильнейшем клане Зоны казалось невообразимым достижением.

Солнце садилось, закатный багрянец смотрелся неестественно на сером небе.

Анархист зашел в арсенал.

– Приветствую, Глеб.

– Привет, Чехов. А чего ты тут?

– Да вот, Турко назначил собрать у ваших и наших оружие. – Он принял пистолет и автомат, что Глеб выложил на железную стойку перед собой. – После я вообще ухожу в охрану периметра со своими парнями. Нас на ужин не пригласили, так что потуси там за меня.

– А зачем вообще сдавать все оружие? Раньше без этого обходились же. Без всяких эксцессов.

– Понимаешь, я вот хорошо к вашему брату отношусь, а многие из наших не очень. – Чехов записал что-то в своем журнале. – До сегодняшнего вечера после победы над «Изоляционными силами» наших сдерживала история Турко о том, что вы живете здесь, что работаете с нами, дабы нам было проще слиться в будущем в мощнейшую силу на Проклятых Землях. В сраных «Стражей». – Он положил пистолет в специальный ящик, автомат запер в оружейном шкафчике. – Сегодня же решение Рахмана было оглашено нашим бойцам, что помнят вражду с «Анархистами», что потеряли из-за этой вражды боевых братьев, Глеб. Уверен, с вашей стороны ситуация аналогичная. Так вот: мы все сдаем оружие до окончания ужина во избежание каких-либо негативных рисков, связанных с тем, что двое бывших врагов напьются в одном замкнутом помещении. Алкоголь, память о старой вражде, автоматы – плохое сочетание. Авторитет Турко не позволит «Удару» вгрызться вам в глотки, но кто знает, чем оно обернется, когда алкашка ударит в голову.