Магия взбесившихся дверей - Зинаида Владимировна Гаврик

ей. – Мы играли в песочнице. А Дэйм её прогнал! За шею её хватал, вот так!

Юная я обхватила себя за шею и выпучила глаза, демонстрируя его хватку.

– Дэйм, милый, о чём она говорит? Какая подружка? – Мама почему-то сильно напряглась. Юная я уставилась на неё с недоумением и обидой – мне хотелось, чтобы она за меня заступилась, а она почему-то разговаривала с Дэймом очень ласково и даже как будто… по-взрослому, как с равным.

– Она притворялась девочкой, но у неё было лицо старухи. И зелёные глаза. – коротко пояснил Дэйм. – Я схватил её за шею, но она смогла вырваться и сбежала.

Будто вмиг обессилев, мама рухнула на колени. Некоторое время она не могла сказать ни слова – только с ужасом смотрела на меня. А потом повернулась к Дэйму и порывисто его обняла.

– Спасибо, милый… спасибо. Твоя мама постоянно хвастается тем, что ты удивительный мальчик, но сейчас ты сделал нечто необыкновенное. Ты смог прогнать ведьму! А ведь с этим не справился бы и взрослый маг. Ох, как же хорошо, что вы с Ульяной дружите!

– Мы не дружим! – расстроенно буркнула я, не понимая, почему ему достаётся столько благодарностей. Но мама меня проигнорировала. Она продолжала общаться с Дэймом.

– Спасибо, что всегда присматриваешь за ней. Она пока не понимает этого, но когда-нибудь поймёт. Не оставляй её, ладно?

– Никогда, – не по-детски серьёзно ответил ей юный Дэйм, глядя прямо в глаза.

– Вот и хорошо. – Мама поднялась с песка. – Раз Тантарра смогла подобраться к дочери, действовать надо быстрее. Идёмте домой. Твои родители, Дэйм, тоже у нас.

Глава 48

Последние мгновения воспоминания я досматривала еле-еле. Печать раскалённым металлом прожигала кожу, одновременно всё больше сдавливая грудную клетку. Боль была уже практически невыносимой, не получалось даже сделать вдох. Однако за мгновение до окончательной отключки камешек снов, как видно, рассудил, что меня надо срочно спасать.

Окружающее пространство рассыпалось на кусочки, а я проснулась и резко подскочила, хватая ртом воздух. И тут же встретила жуткий цепкий взгляд Дэйма, который сидел на краю моей кровати. Возле его головы тревожно вился шарик, который, как видно, недоумевал, стоит ли ему атаковать незваного гостя или же нет, учитывая, что в последнее время мы с этим незваным гостем постоянно ходили вместе.

Ещё совсем недавно я бы испугалась до чёртиков, но сейчас всё изменилось. Поэтому мы с Дэймом просто молча смотрели друг на друга, а потом я хмыкнула и внезапно спросила:

– Выходит, мы знакомы с детства? И ты всё это время защищал меня! Обалдеть…

– Ты вспомнила? – Он почему-то не выглядел радостным. Впрочем, он вообще на редкость невозмутимый тип. Поэтому постоянно оказываешься не готов к тому, что он выкинет в следующий миг. От воспоминания о том, как он начал целовать меня во сне, внезапно бросило в краску. Шарик же явно успокоился от моей реакции и снова присел на тумбочку, с любопытством прислушиваясь к разговору.

– Вспомнила… Но пока не всё, а лишь один конкретный момент из детства. Я видела, как ты прогнал ведьму, которая притворялась моей подругой. Ну и ещё я вспомнила, что наши родители крепко дружили, а мы с тобой были знакомы чуть ли не с рождения. Так странно… ведь до этого дня я была полностью уверена, что в детстве жила в квартире рядом с Пашкой и другими ребятами. Но идя по дорожке воспоминаний, я вдруг поняла, что на самом деле реальные воспоминания относятся только к периоду моей учёбы в школе. А всё, что до этого, – ложь. Ну, то есть я вроде как знаю, что мы с Пашкой жили рядом и перелезали друг к другу через балкон, но картинки нет. Словно мне просто когда-то внушили это. И не только мне. Пашке и остальным друзьям тоже. Полагаю, мои родители просто наложили всем нам эти воспоминания. Наверное, сделать это было не так сложно, ведь подсознательно я помнила, что у меня был друг детства, который повсюду ходил за мной как тень…

Слова лились из меня непрерывным потоком. Осознав это, я замолчала, глубоко вздохнула и сказала то, что сказать было труднее всего:

– Прости меня, Дэйм. В детстве тебе от меня доставалось, даже когда ты без раздумий кидался на мою защиту. И в последние дни я вела себя не лучшим образом. Хоть для этого была причина, мне всё равно очень стыдно перед тобой.

Вместо ответа он протянул руку и медленно, аккуратно убрал прядь волос с моего лица, едва-едва коснувшись его пальцами. Почему-то стало жарко. То ли от прикосновения, то ли от его взгляда. Я уже привыкла за последние дни, что он смотрит на меня так, словно ему это необходимо как воздух. Привыкла, что он постоянно подмечает и анализирует выражение моего лица, мои жесты и мимику. Но именно сейчас это вдруг стало восприниматься совсем по-другому. Раньше я находила этому объяснение. Мне казалось, он преследует скрытые цели. Но сейчас всё виделось в ином свете.

– А как ты вошёл? Ах да, ты же наполовину блуждающий. Но это значит, защита квартиры на тебя не действует?

– И никогда не действовала.

Что?! Не действовала?!

– Тогда почему ты морщился, когда заходил сюда вместе с Дорфонтом, словно бы местные чары доставляют дискомфорт и тебе?

– Притворялся, – коротко и без малейшего смущения пояснил он.

У меня не нашлось слов. Ну отлично! Как хорошо, что я не знала об этом раньше! Впрочем, надо отдать ему должное – до сегодняшнего дня он ни разу не воспользовался своим правом беспрепятственно сюда входить. А ведь мог!

Я откинулась назад, подстроив себе подушки под спину.

– И почему же ты решил явиться сюда именно сейчас? Ведь если бы у меня не получилось восстановить то воспоминание о детстве, твоё появление сильно бы меня испугало.

– Твой взгляд перед исчезновением был очень выразительным. Ты смотрела на меня так, словно видела перед собой Тантарру. Я понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Вероятно, в кабинете ты увидела что-то, что заставило тебя изменить отношение ко мне. Стало ясно, что если я не объяснюсь, ты можешь сделать что-нибудь опасное или необдуманное. Например, постараться всё же добраться до запертых воспоминаний. И тем самым сильнее расшатать барьер, который уже и без того рассыпается.

Я слегка покраснела, так как вспомнила, что трещина в барьере действительно расширилась.

– Но что мешало тебе объясниться раньше?! Мог ведь сказать, что мы были знакомы с детства! Я бы тогда тебя