Милый дом - Тилли Коул

всегда, щеголяла в ковбойской шляпе, джинсах, джерси с надписью «Смит» и ковбойских ботинках. Она приподняла меня и расцеловала в щеки, а затем усадила перед собой.

– Очень хорошо, что ты вернулась, девочка. Так и быть, в связи с обстоятельствами я тебя прощаю, но еще раз убежишь, я надеру тебе задницу. Я чемпион Техаса по связыванию людей и не боюсь использовать свои безумные навыки!

Я погладила ее по руке.

– Принято к сведению, Касс.

Она подмигнула, глаза ее сияли.

– Я скучала по тебе, девочка. – Подруга игриво ткнула меня локтем в бок.

– Я тоже по тебе скучала.

– Отложите на потом, девочки. Вон они идут.

На больших экранах показывали, как команды собирались в своих раздевалках. Игроки «Тайд» в красно-белой форме, будучи действующими чемпионами, выходили первыми.

Мое сердце затрепетало, когда один за другим игроки появлялись на поле. Я знала, что Ромео будет последним, но увидев его, еле устояла на ногах. Один взгляд на его лицо, и на меня обрушился шквал воспоминаний – прикосновения, поцелуи, слезы, улыбки, занятия любовью, жесткий секс – все в самых ярких красках.

Он был моим домом.

Когда Роум выбежал на поле, я заметила некую вялость в его движениях – слишком слабый наклон головы и не слишком восторженный взмах шлема в сторону толпы. Мое сердце плакало из-за всего, через что я заставила его пройти. Я оставила его одного, хотя он умолял меня не убегать.

Болельщики «Тайд» начали скандировать, когда Ромео направился к краю поля; камеры неумолимо следовали за ним.

– Целуй, целуй, целуй, целуй…

Мой квотербек побледнел. Он думал, что меня здесь нет. Он думал, что подводит своих фанатов. Он думал, что мое отсутствие его уничтожит.

Касс и Элли наклонились и ободряюще поцеловали меня в обе щеки, я же смотрела, как Ромео стоит в одиночестве, даже не взглянув в мою сторону.

– Он не догадывается, что я здесь, – прошептала я.

Элли и Касс посмотрели друг на друга с озабоченным выражением на лицах. Касс сплюнула жевательный табак на пол, вскарабкалась на свое сиденье и взмахом руки призвала толпу повторять ее движения.

Шум стал оглушительным. Многие игроки команды «Тайд» посмотрели в нашу сторону, и операторы навели свои камеры на меня. Я заметила, как Остин мельком взглянул на экран, а затем побежал во весь опор к Ромео, который наклонил голову и не обращал внимания на ревущую толпу.

Остин вывел его из оцепенения и указал на меня. И тут время остановилось. Наши движения словно замедлились. Я подошла к дальнему краю трибун, встав перед остальными зрителями, и стала просто ждать.

Как только до Ромео дошли слова Остина, он повернулся, и его темный взгляд скользнул в мою сторону. Он смотрел на меня, не двигаясь, а я смотрела в ответ. От нарастающего напряжения фанаты замолкли в странной тишине.

Прости меня. Я люблю тебя. Я все испортила. Я соскучилась. Я пыталась сказать ему так много одним только взглядом, но он, казалось, никак не отреагировал.

Роум направился ко мне медленным шагом, и чем ближе он подходил, тем сильнее я нервничала.

Я пожирала каждый дюйм его лица, его сладкие шоколадные глаза, сочные полные губы, песочного оттенка длинные волосы и хорошо сложенное загорелое мускулистое тело. Мое собственное тело загудело от предвкушения, как будто оно узнало любимого.

Он был моим.

Мои голые бедра царапались о деревянные бортики трибун, мое тело отчаянно хотело быть с ним, чтобы он держал меня в своих объятиях.

Приблизившись, Ромео уронил шлем на землю. Я заметила, что обе команды наблюдают за нами. «Тайд» стал свидетелем потери нашего ребенка и точно знал, что я оставила их квотербека одного. Судя по улыбкам на их лицах, мое возвращение принесло им огромное облегчение.

Сначала я почувствовала его запах – мяты и мыла, – который развевался по ветру. Затем Ромео оказался передо мной, глядя сквозь длинные чернильно-черные ресницы туда, где я стояла на высокой трибуне.

Он заставил себя сглотнуть и прохрипел:

– Привет, Мол.

Я прикусила губу, чтобы унять дрожь.

– Привет тебе.

– Подаришь мне свой сладкий поцелуй на удачу?

– Если ты этого хочешь.

Он на мгновение закрыл глаза, а потом снова повернулся ко мне.

– Определенно, черт возьми.

Он рванул вперед, и его руки подхватили меня под мышки. С невероятной силой он перетянул меня через борта в свои объятия. Его влажные губы столкнулись с моими. Я обняла его за шею, обхватила ногами за талию и поцеловала в ответ. Как только его язык скользнул по моему, Ромео застонал в мой рот. Всего один поцелуй, но как много мы им разделяли: нашу утрату и наше горе.

И много любви.

Разорвав поцелуй, Роум прижался лбом к моему.

– Ты действительно здесь? – сипло прохрипел он.

– Малыш, прости меня, что я ушла. Я не могла справиться, но… Я люблю тебя. Я люблю тебя очень, очень сильно. Пожалуйста, прости меня. Пожалуйста…

Он уткнулся головой в изгиб моей шеи. Его ноги подогнулись от облегчения, и он сел на землю, а я забралась к нему на колени. Мы крепко держались друг за друга на полном обозрении толпы, которая безмолвствовала в этот интимный момент.

– Ты вернулась ко мне? Навсегда? – прошептал он мне в шею.

Я пригладила пряди волос у него на затылке.

– Впервые в жизни, малыш, я вернулась к чему-то, к тебе… мой Ромео.

Он вскинул голову, и его опухшие глаза встретились с моими. Я прочитала в них прощение и безусловную любовь, но быстро показался и темный зверь, который все это время был заперт в клетке. Ромео обрел уверенность – теперь ему нужно было вернуть контроль.

– Ты больше никогда не будешь сбегать. Ты это понимаешь?

– Понимаю.

Он крепче сжал ладонями мое лицо.

– Ты оставила меня одного на несколько недель, ничего не сказав, не объяснив. Хотя бы представляешь, как я злюсь на тебя за это?

– Представляю, – с сожалением прошептала я.

В его глазах вспыхнула страсть, и он заявил:

– Я выиграю эту игру. И потом, черт возьми, я накажу тебя раз и навсегда. Кажется, я был слишком снисходителен к тебе, Шекспир. Похоже, ты не совсем поняла, что ты моя и что ты никогда, никогда не можешь покинуть меня… даже если твое сердце разбито. Потому что, если тебе больно, детка, можешь быть уверена, что мне тоже чертовски больно.

Ромео держал меня в объятиях. Толпа и игроки захлопали, и он сжал мою руку.

– Ты. Будь там, на трибунах. Сейчас же. Мне нужно пойти и забрать чемпионский титул.