Последний викинг. Сага о великом завоевателе Харальде III Суровом - Дон Холлуэй

идет за своей матерью. Две младшие дочери замыкают шествие: Анна, будущая королева Франции, и Агата, о чьей судьбе известно немного, но, возможно, она стала женой Эдуарда Изгнанника, которого назначили, но так и не короновали как последнего англосаксонского короля Англии.

За Анастасией в процессии идет Елизавета и, подобно старшей сестре, в левой руке держит высокую и тонкую православную свечу, а в правой – что-то вроде подношения, просфору или, возможно, таму (металлическую пластину, символизирующую молитву). Она облачена в многослойные одежды, следуя киевской моде аристократов: белое платье в пол, или камиза, под понёвой – сарафаном с длинными рукавами, доходящим до щиколотки и украшенным узором, а поверх всего надета белая накидка с вышивкой по краю, застегнутая на правом плече. Ее волосы, как у сестер, уложены в белый чепец, поэтому цвет определить невозможно. По изгибу юбок видно, как она двигается – спокойно и грациозно. Помимо рук на фреске еще можно разглядеть изящную лебединую шею и лицо – круглое, бледное и нежное. Елизавета была идеалом русской красоты.

Эту семейную картину можно совершенно точно датировать по изображенным людям. Анастасия вышла замуж за изгнанного Андраша I в 1037 году, через несколько лет после отъезда Харальда. Однако они не уезжали из Киева до тех пор, пока десять лет спустя Андраш не вернулся домой, чтобы стать королем, поэтому портрет написан до их возвращения в Венгрию. Младшего сына Ярослава нет на картине, возможно потому, что он еще не родился. Учитывая эти факты, можно предположить, что фреска относится к тому времени, когда Харальд вернулся в Киев, и так как никто не изображен в зимних одеждах, то, скорее всего, это лето 1043 года. Вполне возможно, что картина изображает то место и время, когда Харальд по возвращении впервые увидел Елизавету.

Когда собор был закончен, он служил не только местом поклонения, но и библиотекой, скрипторием, местом для проведения придворных церемоний и приемным залом для почетных гостей. Вполне возможно, что формальный прием в честь возвращения Харальда состоялся именно там, и Елизавета в нем тоже принимала участие.

Княжна уже не походила на ту маленькую нарядную девочку, которую помнил Харальд. (Крестьянские девушки, которые обычно выходили замуж в раннем подростковом возрасте, сочли бы ее старой девой, но высокородным дамам трудно было найти подходящего мужа, поэтому они воздерживались от брака лет до двадцати.) И к тому же она уже не видела в Харальде отверженного наемника, который пришел с протянутой рукой ко двору ее отца. Теперь перед ней стоял светский человек, не варвар, а воспитанный по всем стандартам, цивилизованный мужчина, бегло говорящий на древнерусском и греческом языках, признанный лидер, чрезвычайно богатый и одетый в лучшую византийскую одежду, в доспехах и с оружием. (У Харальда была знаменитая кольчуга, сделанная на заказ в Константинополе, которую он назвал Эмма. Поскольку в немецком языке это имя означает «целый», то можно предположить, что она представляет собой закрывающие со всех сторон доспехи в полный рост, которые носили византийские катафрактарии тяжелой кавалерии; с греческого языка это название переводится как «полностью бронированный».) Харальд был князем, хоть и без государства. И более того, Елизавета смотрела на него как женщина смотрит на мужчину: будущая невеста изучала своего будущего мужа.

Харальд «обсудил с князем [Ярославом] вопрос о браке, – говорится в “Гнилой коже”, – указывая, что у него уже достаточно богатства и все его знают как храброго воина. Князь ответил, что более не намерен откладывать сватовство и готов выполнить его просьбу».

Современный человек мог бы цинично сказать, что «выкуп невесты» (brudkaup) – это когда мужчина покупает женщину, как, например, он мог бы купить раба. Формально выкуп выплачивался отцу невесты как главе семьи за право нести теперь ответственность за ее безопасность, но на самом деле это была компенсация ее семье за возможность связать свою семью с семьей невесты, стать сильнее и могущественнее (среди аристократов) и (среди крестьян) компенсация за потерю рабочих рук. Однако, насколько известно, без добровольного согласия невесты брак не принес бы счастья, поэтому обычно учитывалось и ее мнение о будущем женихе, и размер выкупа. В Норвегии минимальный выкуп за невесту составлял двенадцать унций серебра, что равнялось четырем или пяти коровам. Мужчина, который не мог выплатить эту цену, считался недостойным кандидатом. Так как Елизавета была княгиней, за ее выкуп пришлось бы отдать намного больше, но Харальд вполне мог себе позволить.

У сделки была и другая сторона: также обсуждалось приданое невесты – «что-то из ее дома» (heimanfylgia). Поскольку сделка касалась ее доли в имуществе семьи, то вопрос решался скорее между невестой и ее отцом, нежели с женихом. Эта доля останется в ее собственности даже в случае развода и сможет помочь ей и детям, если она останется вдовой.

По традиции брачные условия не записывались (так как в то время многие были неграмотными), при их обсуждении присутствовали по крайней мере шесть свидетелей; и в этот раз со стороны Харальда участвовали его помощники Ульв и Халльдор, а рукопожатие Харальда и Ярослава скрепило договор.

Обряд обручения признавался церковью; в настоящее время венчание обычно совершается в тот же день, что и бракосочетание, но тогда это была отдельная церемония, которая проводилась за несколько недель, а то и месяцев до фактической свадьбы. Во время обряда жених и невеста обменивались клятвами и кольцами, назначалась дата свадьбы, до которой жениху не следовало посещать невесту. Таким образом, у Харальда появилось время планировать свою семейную жизнь и дальнейшие амбиции. Ведь он стремился стать не просто князем Руси, он хотел быть королем Скандинавии.

В Киев доходили свежие новости из дома. На другом побережье Балтики наследники Кнуда и Олава опустились до склок и драк. В начале того же года молодой Магнус разрушил до основания Йомсборг на севере германского побережья, положив конец набегам, которые совершали оттуда язычники-скандинавы. В сентябре он разгромил славянскую армию под Хедебю в Дании, уничтожив пятнадцать тысяч человек. Также он прогнал из страны своего своенравного ярла, будущего короля датчан Свена II Эстридсена, но ему не удалось ни поймать, ни покорить его. В итоге ни один из правителей не чувствовал себя в безопасности на своем троне.

Все эти новости привели Харальда в замешательство. Предводитель с