Большая книга ужасов – 91 - Елена Арсеньева

Честно говоря, Васька и сам… как бы это повежливей выразиться… сомневался.

– Да, чудеса… – проронил задумчиво.

– Чудес, брат ты мой, настоящих ты не видывал! – усмехнулся Кузьмич. – К примеру, водится в Волге рыба-железница, или бешеная рыба. Порою она выметывается из воды и ходит-перескакивает по лугам, по росе на три версты! Видал такое?

– Не видал, – честно признался Васька.

– И хорошо, – обрадовался банник. – Смотри, завидишь – не вздумай ловить да уху варить. Враз и сам с ума спятишь.

– Уже, – буркнула Катька Крылова, однако сразу поправилась: – Ужас, я говорю, ужас просто!

«Попрошу банника, чтобы Крылову долго-долго превращал в девчонку, несколько дней. Пусть помучается!» – мстительно подумал Васька и попросил:

– Кузьмич, ну говори уже, где этот баранец искать! Темнеет, скоро ночь.

– Ничего, ночь нам не помеха: светляки помогут. Пошли туда, откуда пришли: за баньку свахи-покойницы, – сказал Кузьмич, и Васька ну натурально услышал, как Катька Крылова проглотила какую-то гадость, которую так и готова была ляпнуть.

А что, сама виновата! Не попыталась бы украсть у банника его шапку – не пришлось бы туда-сюда мотаться!

Коза старательно волокла лапоть, спотыкаясь в сгущавшихся сумерках, а Васька бежал вслед, то и дело оглядываясь. Не оставляло ощущение, будто за ним кто-то следит, однако Васька никого не видел.

Наконец они оказались на полянке, сплошь заросшей травой-муравой. Кое-где из нее поднимались какие-то кочки, покрытые мхом.

– Видите эти кочки? – указал банник. – Одна из них и есть животное-растение баранец. Но чтобы он показался, надо тебе, рыжая козочка, всю траву вокруг подчистую объесть. Да поосторожней, светляков заодно не проглоти.

– Я ненавижу овощи! – завопила Катька Крылова. – У меня от них живот болит! А уж траву есть… брр!

– А может быть, нам просто все кочки по очереди проверить и выяснить, в какой именно баранец прячется? – предложил Васька.

– Да он ни в жисть вам не покажется! – возразил банник. – Глянете и подумаете – кочка да кочка! И мимо пройдете. Нет, баранец только тогда высунется, когда вокруг ни травинки не останется. За дело, козочка!

Сначала Катька Крылова выщипывала по одной травинке с выражением глубокого отвращения.

– А ты чего отлыниваешь, Тимофеев? – спросила она зло. – Наш кот, к примеру, очень охотно ест траву, мы даже нарочно покупаем в зоомагазине специальную зелень.

– Я не ваш кот, – сообщил Васька с достоинством, однако все же по мере сил начал помогать Катьке. Щипать траву он, конечно, не смог бы при всем желании, поэтому работал лапами и когтями: вырывал ее и отбрасывал в сторону. Крылова тоже начала работать изо всех сил.

С полянки то и дело вспархивали какие-то призрачно светящиеся бледно-зеленые огонечки и зависали над ней, словно летучие фонарики. Наверное, это и были светляки, о которых говорил банник. Собралось их множество, так что стало вполне светло.

Трава исчезла очень быстро: прошел, наверное, какой-то час, а на полянке уже остались только эти мшистые кочки, и впрямь очень похожие на свернувшихся клубком и крепко спящих овечек.

– Ну? – спросила Катька Крылова, отплевываясь. – И где ваш баранец? Или это было нарочно придумано, чтобы надо мной хорошенько поизмываться?

– Тиш-ше! – зашипел банник. – Спугнеш-шь! Вон он, баранец! Вон! Голову поднял!

Тут Васька в самом деле увидел, как одна кочка зашевелилась – и часть ее как бы приподнялась. Наверное, это была голова баранца.

– Молч-ч-чите! – продолжал шипеть банник. – Ни ш-шагу!

Катька и Васька послушно замерли.

– Эй! – слабо запищало что-то внутри кочки. – Есть тут кто-нибудь?

Все молчали как немые и стояли как вкопанные.

Кочка, попискивая жалобно, сдвинулась с места и покатилась в одну сторону, в другую, потом вдруг направилась прямиком к Ваське, и он едва подавил желание пуститься наутек. Однако, не докатившись до него какого-то шага, кочка заметалась на месте – и вдруг громко заплакала:

– Всю траву начисто подъели! Ничего мне не оставили! Придется на новое место перебираться. Эй, помогите, кто тут есть, люди так люди, звери так звери, а нечистики так нечистики!

– Чего тебе надобно, баранец? – вкрадчиво спросил банник Кузьмич. – Чем тебе помочь?

– Помоги из шкуры моей выбраться! – слезно взмолился баранец. – Шкура хвостом в землю вросла, и, пока я не вылезу из нее, на новое пастбище идти не могу! Неужто придется мне с голоду помереть?

– Так и быть, поможем тебе, – согласился Кузьмич и, выскочив из лаптя, кинулся к баранцу, махнув Ваське: – Подсобляй, не мешкай!

Васька кинулся вперед, и они вместе с банником, действуя кто руками, кто лапами, довольно споро помогли вылезти из мягкой, как бы травяной шкурки какому-то смешному существу, очень похожему на ягненка, только с голым розовым тельцем. Впрочем, когда существо ударилось оземь и покатилось клубком, на нем тотчас начал появляться нарост: кучерявенький и мягонький, словно травушка-муравушка.

Что с этим существом было дальше, Васька не видел – так быстро оно укатилось прочь.

– Вот! – гордо воскликнул банник, разминая и растягивая в руках зеленовато-серую шкурку баранца – не то травяную, не то меховую. – Вот из этого я тебе, Васька, вмиг шапку-невидимку сошью! И все ведьмины секреты мы разузнаем!

– Ха-ха-ха! – раздался вдруг над ними хохот, напоминающий карканье… а может быть, карканье, похожее на хохот… а вслед за этим с неба камнем пала ворона, ударилась оземь, обратилась ведьмой Ульяной – и выхватила из рук банника шкурку баранца, да так стремительно, что никто и ахнуть не успел. Отшвырнула шкурку прочь, схватила Ваську за шкирку и подняла над землей так, что он повис беспомощным комочком, толкнула банника наземь и придавила его ногой, обутой в какую-то странную черную сандалию, из которой виднелись не человеческие пальцы, а птичьи когти – вороньи когти! Да и нос Ульяны был как никогда похож на клюв, и волосы торчали, словно черные перья.

Светляки при ее появлении мигом разлетелись кто куда и погасли, однако ведьма щелкнула пальцами – и ногти ее засветились мертвенным фосфорическим светом, при котором было все видно, однако всем стало куда более жутко, чем в самой кромешной темноте.

– Наконец-то ты мне попался, банник Кузьмич! – каркнула Ульяна радостно. – А ты прочь пошла, дурища! – махнула она рукой на Катьку Крылову. – Твое дело – беленное масло давить. За то, что работу бросила, надо бы тебя на базар свезти да на мясо продать, но так уж и быть, пощажу, потому что помогла баранец отыскать. Ну, пошла на место, глупая девка! А ну!

И она каркнула так свирепо, что этот звук больше напоминал рычание.

Крылова на подгибающихся ногах кинулась прочь.

– Ну вот, все при деле, – удовлетворенно кивнула Ульяна. – А теперь твой черед