Собрание птиц - Ренсом Риггз

Когда мы ехали, я воображал, будто нас ждет нечто гостеприимное и умиротворяющее – вроде тенистой долины со склонами, поросшими цветущими деревьями. Хоть раз в жизни мне хотелось увидеть портал, похожий на волшебные врата из детских сказок. Но огромный сарай выглядел неприветливо и угнетающе. И я в очередной раз вынужден был напомнить себе о том, что такова отличительная черта любого входа в петлю. Те, кто их устраивал, хотели не привлекать людей, а наоборот, заставить их держаться подальше.

Постепенно глаза привыкли к полутьме, и мы огляделись в поисках ступенек или лифта. Едва я сделал шаг, как у нас над головой вспыхнули десять флуоресцентных ламп.

– Что за… – воскликнула Нур, и мы оба подскочили от неожиданности.

Я увидел гудевшие лампы, ряды отсеков для хранения. В зале было еще штук сто ламп, но они не горели.

– Датчик движения, – сказал я.

Я сделал еще несколько шагов. Надо мной загорались новые лампы. Возникло неприятное чувство, что за нами кто-то наблюдает.

Мы быстро двинулись вдоль ряда, затем побежали, и лампы с хлопками оживали у нас над головой. Наконец, мы добрались до какой-то лестницы и начали карабкаться вверх. Лестница заканчивалась на четвертом этаже. Оставался еще один этаж. Где-то здесь должна была находиться еще одна лестница, и мы отправились на ее поиски.

Четвертый этаж выглядел так же, как и первый. Длинные ряды клеток ломились от всякой рухляди: целых башен из картонных коробок, мебели, накрытой простынями, мусорных пакетов, набитых барахлом, старого спортивного снаряжения. Нур подняла руку, это был знак остановиться, – затем приложила палец к губам и наклонила голову. Мы застыли на месте и прислушались.

Мгновение стояла полная тишина, затем откуда-то из-за ящиков раздался грохот, от которого у меня екнуло сердце; за грохотом последовало царапанье металла о бетон. Потом мы услышали, как кто-то ворчит и бранится. Мы двинулись вперед, пока не добрались до нужного ряда, и увидели, что в квадрате голубоватого света, окруженного мраком, какой-то старик пытается затолкать гигантскую печь в одну из проволочных клеток; печь не поддавалась, старик хрипло дышал.

Одна рука у него была в гипсе.

Нур покачала головой.

– Я знаю, нам нельзя медлить, но…

Старик наклонился и снова попытался подтолкнуть печь. Он уперся здоровым плечом и ладонями в стенку и толкнул, но поскользнулся и упал, машинально подставив обе руки, больную и здоровую. Он перевернулся на бок и застонал.

Мы стояли у него за спиной. Он ни разу не взглянул в нашу сторону.

Нур вздохнула.

– У нас есть минутка. Не могу просто стоять и смотреть.

Мы двинулись вперед. Лампы включались, образуя светлую стрелку, указывавшую на старика. Он сел и, услышав наши шаги, повернулся к нам и испуганно воскликнул:

– О!

– Мы подумали, что вам не помешает помощь, – сказала Нур.

– Это верно, дай вам бог здоровья.

Он говорил с тягучим южным акцентом. Его подбородок и щеки покрывала седая щетина; похоже, он не брился уже несколько недель. Мутные глаза были налиты кровью. Гипс на руке стал серым от грязи, рабочая куртка и штаны фирмы «Кархарт» были заляпаны машинным маслом.

Я помог старику встать, и пока он бормотал бесконечные благодарности, мы начали заталкивать старую печь в ячейку, забитую каким-то оборудованием, туристским снаряжением и открытыми коробками с галетами и консервами. На небольшом свободном пространстве я заметил свернутый спальный мешок и сообразил, что человек, скорее всего, живет прямо здесь.

– Занимаюсь спасением имущества, видите ли, – бормотал он под скрежет печи, – и когда неплательщики… у нас в городе полно паразитов, которые не платят… если вовремя не вносят плату, ячейки у них отбирают… и менеджер… у нас с ним взаимопонимание… так вот, менеджер разрешает мне выбирать кое-какие полезные вещи, потому что я знаю, где их продать подороже, но только не на сайте «Крейгслист»…

Здоровой рукой он указал нам на свободное пространство в задней части клетки, которая оказалась на удивление просторной.

– Вон там, в углу, туда поставьте…

Мы почти задвинули печь в дальний угол, когда я увидел в стене нечто странное – черный прямоугольник размером с дверь. Я перестал толкать печь и обернулся к старику. Он смотрел на меня внимательным, острым взглядом, его лицо неуловимо изменилось.

– Можете войти, если хотите, – произнес он. – Но я считаю, что это не слишком хорошая идея.

– О чем это вы? – резко спросила Нур.

Понизив голос, старик ответил:

– О той двери в петлю.

Мы были потрясены.

– Что вам о ней известно? – спросила Нур.

– Я присматриваю за ней по просьбе мисс Ви.

– Вы знакомы с Ви? – изумился я.

– Ну да. Но я ее уже много лет не видел. Она больше не выходит. Хотя мне кажется, что общение с людьми ей не помешало бы.

– Мы идем, – заявила Нур.

– У нас свободная страна. Но я должен вас предупредить: вообще-то это опасно.

– Почему? – спросил я.

– Погода там плохая, – будничным тоном сообщил он. – Но вы, я вижу, ребята неглупые. Уверен, у вас все будет в порядке.

Теперь поворачивать назад было уже нельзя, и мы с Нур шагнули к двери.

– А вы не пойдете? – обернулась Нур к стражу.

Он усмехнулся.

– Черта с два.

Я падал, словно перышко, не чувствуя собственного веса, окутанный бархатной пустотой. Я пытался считать секунды, но то и дело сбивался со счета.

Мне снилось, что я во Флориде, стою темной ночью посреди густого леса, под проливным летним дождем.

Мне снилось, что я вижу дедушку в халате, с фонариком в руках; я пытаюсь крикнуть ему, чтобы он остановился, шел обратно, домой, что ему грозит смертельная опасность. Но почему-то вместо английских слов у меня получаются фразы на языке пустот, и когда он слышит меня, на его лице появляется выражение страха, потом злобы, и он бросается ко мне с ножом для бумаг, держа его, как кинжал.

Я бегу прочь с криками: «Не надо! Это я, Джейкоб, твой внук!»

Мне снится, что он кричит мне вслед: «Стой, немедленно остановись!»

Нож вонзается мне в плечо.

Боль обожгла мое тело, потом меня швырнуло в воздух, и я медленно описал широкую дугу. Голубое небо и красно-коричневая земля поменялись местами, меня закрутило, как волчок, а потом я с плеском упал в большую лужу, смягчившую падение. Я попытался сесть, но из-за сильного головокружения мне это не удалось, и я шлепнулся обратно в грязь.