Связанные прошлым - Кора Рейли

class="p1">— В любой день я предпочту укус холодной стали, чем прикосновение твоих недостойных рук, Римо Фальконе.

Меня захлестнуло удивление. Глаза Сэмюэля расширились, и он слегка улыбнулся.

— Я буду наслаждаться твоими криками.

— Римо, прекрати, — огрызнулся я.

Римо рывком притянул Серафину к себе, прижав ее спину к своей груди, и, схватив ее за подбородок, прижал ее лицо к своему. Я сделал шаг ближе к экрану, не в силах остановиться.

Ни Римо, ни Серафина не смотрели в камеру.

— Где бы ты хотела почувствовать мой нож?

Он показал Серафине нож.

— Или передумала насчет своего выбора? Будешь ли платить своим телом в конце концов?

Серафина приставила нож к своему предплечью. Я не был уверен, что она делает, что происходит между ними. Затем Римо перерезал Серафине руку. Хлынула кровь. Она впилась зубами в нижнюю губу, пытаясь сдержать крик. Римо обхватил ее за талию, удерживая на ногах. Я сжал руки в кулаки.

Пьетро, спотыкаясь, шагнул вперед.

— Достаточно! Прекрати! Прекрати немедленно!

Римо отпустил Серафину, и она упала на пол, тяжело дыша и истекая кровью. Римо подошел ближе, и тут экран стал черным.

В конференц-зале воцарилась тишина.

Сантино выключил камеру и экран, затем встал и выскользнул из зала. Пьетро привалился к стене, прижав дрожащие пальцы ко рту. Сэмюэль уставился на черный экран широко раскрытыми глазами, его грудь тяжело вздымалась.

Темные глаза Данило встретились с моими.

— Он не остановится. Он хочет ее. Это было написано у него на лице. Он хочет ее!

Я тоже это увидел. Я не был уверен, что именно Римо хочет от Серафины. Возможно, он тоже не понятия не имел. Но он хотел обладать ею. Я знал это, потому что такие мужчины, как он, я и Данило, всегда хотели обладать тем, чем не должны.

* * *

На следующий день мы решили покинуть конспиративный дом. Оставаться в Индианаполисе не было никакого смысла. Поскольку Данило еще не женился на Серафине, Пьетро, как ее отец, официально возглавит операцию по ее спасению, и поэтому наша оперативная база будет находиться в Миннеаполисе.

Валентина и наши дети приняли это спокойно, когда я сказал им, что пока мы не вернемся в Чикаго. Учебный год для Леонаса еще не начался, а Анна все равно обучалась на дому.

Инес тяжело восприняла эту новость. Для нее отъезд из Индианаполиса означал поражение и словно она потеряла еще одну часть Серафины. Она не выдержала и отказалась покидать свою спальню.

Пьетро и Сэмюэль были измучены и потрясены, так что я взял на себя смелость поговорить с ней.

Войдя в ее спальню, я вспомнил, как однажды застал ее плачущей в библиотеке.

Инес лежала, свернувшись калачиком, на своей кровати и всхлипывала. Я медленно подошел к ней и присел на кровать. Дотронулся до ее головы, как делал это, когда она была маленькой девочкой и отец плохо с ней обращался. Ее глаза распахнулись с такой болью, что мое собственное сердце сжалось еще сильнее. Она бросилась ко мне, и я обнял ее.

— Моя маленькая девочка страдает. Я не могу этого вынести… просто не могу … Хотела бы я оказаться на ее месте. Я бы поборола боль ради нее, поборола бы все ради нее.

Я подумывал попросить Римо обменять Серафину на кого-нибудь другого, но Римо нарочно выбрал ее в качестве мишени из-за того, что она невеста, а может, и хуже. Он ни за что не отпустит ее. Выражение на его лице все прояснило. Он еще не закончил играть, ни с ней, ни тем более с нами.

— Инес, мы должны вернуться в Миннеаполис. Тебе полезно будет побыть в своем собственном доме. Здесь мы не можем сделать для Серафины больше, чем оттуда.

— Чувствую, что сдаюсь.

— Ты не сдаёшься. Мы не сдаёмся. Но нам нужно оставаться сильными, и ты должна помнить о Софии. Она подавлена, и ее пребывание в доме тоже пойдёт на пользу. Нам всем нужна стабильность. Мы с Вэл и детьми останемся с тобой на некоторое время, пока не спасем Серафину. А мы спасем ее. Клянусь.

Это клятва, которую я не был уверен, что смогу сдержать.

Часть 5

Валентина

Мы переехали в конспиративный дом в Миннеаполис, потому что Данте решил, что слишком рискованно держать нас всех под одной крышей ночью. Но мы провели весь день в особняке Пьетро и Инес. Мы погрузились в странную рутину, и дни начали расплываться.

Пьетро удвоил охрану в доме и вокруг него. Атмосфера была напряженной и подавленной. Я пыталась дать Софии, Анне и Леонасу ощущение нормальной жизни, несмотря на ужасную ситуацию, но они знали, что происходит. Не во всех ужасных подробностях, но достаточно, чтобы осознать всю серьезность ситуации. Анна и София определенно страдали. Анна каждую ночь просыпалась от кошмаров, а Леонас лучше справлялся с ситуацией. Может, все дело в его возрасте. Возможно, он не совсем понимал, что значит оказаться в руках Каморры. Анна лучше понимала происходящее и испытывала острое беспокойство Софии за Серафину.

Однажды утром мы сидели за завтраком, почти закончив есть и собираясь ехать к Пьетро и Инес, когда зазвонил телефон Данте. Теперь он всегда включал звук, и каждый раз, когда он звонил, все вокруг замирали, охваченные ужасом, опасаясь плохих новостей.

Данте взглянул на свой телефон, лежащий на столе, и то, как его рот сжался в тонкую линию, сказало мне, что это был один из Фальконе.

Я встала.

— Почему бы вам не взять с собой все, что вы хотите? Мы уезжаем через пятнадцать минут.

Ни Леонас, ни Анна никак не отреагировали на мои слова, их взгляды были прикованы к отцу. Он медленно поднял голову. Мой живот сжался.

— Наверх, немедленно, — приказал он.

Глаза Анны расширились. Она отодвинула стул и встала, затем схватила Леонаса за руку, который уставился на отца с открытым ртом.

— Пойдем, Леонас.

Он встал, и Анна потащила его из кухни.

Я обошла вокруг стола. Выражение глаз Данте испугало меня.

— Что такое?

— Римо выдвинул свое первое требование, — сказал он убийственным голосом, который говорил мне, что он борется за контроль. Он встал и посмотрел на меня сверху вниз. — Он хочет Миннеаполис.

Я фыркнула.

— Это абсурд. Ты никогда не отдашь ему часть своей территории, а тем более один из самых важных городов!

Данте мрачно улыбнулся.

— Ох, он это знает. Он, блядь, знает, — он сердито взглянул на телефон. — Он насмехается надо мной. Не хочет, чтобы игра подошла к