Опасная тайна Зала фресок - Питер Мэй

— У меня есть телефон. Они не забрали у меня сотовый.

«Они» забрали кольца, часы и даже сережки пирсинга, выгребли содержимое карманов, но Энцо попросту забыл о накладном кармане на брючине, а полицейские так торопились отправить их в камеру, что не обыскали Маклеода толком. Или, может, не разглядели необычного кармана под толстым слоем грязи?

Двумя пальцами Маклеод вытянул сотовый и с замирающим сердцем вдавил кнопку. Через секунду экран осветился и громко заиграла заставка. Все замерли, прислушиваясь, не послышатся ли в коридоре шаги, но вокруг царила все та же непроницаемая, бесконечная тишина. Взглянув на индикатор зарядки, Энцо увидел, что аккумулятор почти сел, однако сигнал приема был прекрасный. Маклеод колебался: куда звонить?

В этот момент телефон, к его ужасу, зазвонил сам. Звуки электронной аранжировки «Шотландии отважной» наполнили камеру, эхом отразившись от стен. От неожиданности Маклеод чуть не выронил трубку.

— Господи, папа, да ответь же!

Он нажал кнопку и прижал телефон к уху.

— Боже мой, Сорока, да где же тебя носит битые сутки? — заорал Саймон. Годы жизни в Лондоне не смогли уничтожить его акцент, а в минуты волнения резкий шотландский выговор становился особенно заметным. Энцо начал объяснять, что он сидит в камере в полицейском управлении Осера, но Саймон перебил его на полуслове: — Позвони мне сразу, как только прослушаешь. Это крайне важно.

В трубке стало тихо. Маклеод с запозданием понял, что прослушал запись на автоответчике. Волнение в голосе Саймона вселяло недобрые предчувствия. Энцо нажал «отбой», оборвав монотонный голос, вещавший, что других сообщений нет.

— Кто это? — спросила Софи.

— Сообщение от дяди Саймона.

— Ой, звони ему скорее! Он же юрист?

— В Англии, а не во Франции.

— Ну есть же у него во Франции знакомые, которые нам помогут?

Энцо выбрал в меню опцию «Перезвонить» и услышал, как на другом конце зазвонил телефон. Трубку взяли почти сразу.

— Сорока, дьявол тебя побери, где ты есть? Я весь день пытаюсь до тебя дозвониться!

— Саймон, закрой пасть и слушай! — рявкнул Маклеод. — Я в полицейском управлении Осера. Николь, Софи, Бертран и я арестованы, находимся в камере. Нам нужна помощь. Адвокат, любой представитель наших интересов, кто-нибудь, кто сможет вытащить нас из этой передряги!

— Господи, Сорока, что еще ты натворил?!

— Долгая история. Я сейчас продиктую тебе имя и телефон в Париже… — Маклеод быстро открыл записную книжку в мобильном, нашел нужную строчку и продолжил: — Роже Раффин, журналист. Адвокаты его газеты уже вытащили нас один раз из полиции. Скажи ему, что я знаю имена всех убийц Жака Гейяра. — На другом конце провода повисла глубокая тишина. — Саймон, ты меня слушаешь?

— Давай адрес, — сказал Саймон. — Лично пойду и с удовольствием подниму его с постели.

Лицо Энцо исказила гримаса раздражения.

— Саймон, лететь в Париж нет времени!

— Я в Париже.

Что-то в его голосе всколыхнуло нехорошие предчувствия в душе Маклеода.

— Что ты делаешь во Франции?

— Я тебе и звонил, чтобы сказать. — Энцо услышал, как Саймон глубоко вдохнул. — Только не паникуй раньше времени, ладно?

— С чего мне паниковать? — спросил Маклеод, и в самом деле начиная нервничать.

— Сорока, с тех пор как Кирсти поселилась в Париже, она звонила матери каждый день, регулярно и пунктуально.

При упоминании дочери Энцо похолодел.

— Что с ней?

— Не перебивай, слушай! — повысил голос Саймон. — Она не звонила домой уже три дня. Мать пыталась связаться с ней по сотовому, но он выключен и на сообщения Кирсти не отвечает. Линда в панике позвонила мне вчера вечером, и я прилетел сегодня первым рейсом. По словам консьержки, последние три дня Кирсти не появлялась дома. На работе ее тоже ищут. Сорока, она попросту исчезла. Растворилась в воздухе. Никто не знает, куда она подевалась.

Единственная длинная лампа дневного света под потолком вдруг стала нестерпимо яркой, затопив все вокруг ослепительным белым светом. Зажмурившись, Энцо сидел, пока перед глазами не поплыли фиолетовые пятна. Они перешли черту, обратного пути нет. Он чувствовал, что вот-вот в его жизни снова произойдет нечто непоправимое.

— Сорока!

— Вытащи меня отсюда, Саймон. Как можно быстрее.

Голос Маклеода прозвучал сдавленным шепотом.

Он нажал «отбой». Телефон выскользнул из его пальцев и с тупым дребезжащим звуком ударился об пол. Маклеод смотрел на него невидящими глазами.

— Папа! — Софи опустилась на колени рядом с отцом, подняла сотовый и посмотрела Маклеоду в лицо. В ее голосе слышался страх. — Пап, что еще случилось?

Он посмотрел на дочь, на ее нежное лицо Паскаль, и ответил напряженно и тихо:

— Они добрались до нее.

Сомнений не осталось — о случайном совпадении не могло быть и речи.

— Кто до кого добрался?

— Убийцы Гейяра… Вернее, убийца. — Энцо посмотрел в глаза дочери: — Мадлен, кто бы она ни была, похитила твою сестру.

Они потеряли счет времени, не зная, сколько часов просидели под беспощадным светом флуоресцентной лампы в пустой квадратной полицейской камере без окон, и нельзя было узнать, уже рассвет или еще ночь. Никто не спал. Усталые глаза горели, болезненно отзываясь на каждое движение век, головы раскалывались, шеи затекли, лица потемнели и вытянулись.

Первыми признаками того, что ситуация начинает меняться, стали голоса в коридоре. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился ухмыляющийся Саймон с торчащей бородой, еще больше поседевший с их последней встречи. Широкая улыбка резко контрастировала с его запавшими глазами, обведенными темными кругами.

Софи одним прыжком преодолела расстояние до двери и повисла у него на шее.

— Не нужно, не нужно, — комически засмущался Саймон. — А то твой папаша перестанет пускать меня в дом.

— Слава Богу, ты пришел! — просипела Софи, стиснув его в объятиях.

Саймон выпростал руку и обменялся рукопожатиями с Энцо, Бертраном и Николь.

— Вы более или менее?

Энцо кивнул.

— А вот и нет! — взвилась Софи. — Нам не дали позвонить, не пригласили адвоката!

— Ну мне же вы позвонили?

Софи издала презрительный смешок, больше похожий на отрывистый лай:

— Только потому, что они не нашли у папы сотовый. Несмотря на все мои требования, мне не вызвали врача после грубейшего обращения!

Саймон приподнял бровь: