Об искусстве и жизни. Разговоры между делом - Ирина Александровна Антонова

большие, громоздкие и требовали от снимаемого человека терпения, поэтому очень многие модели играют непосредственность, в то время как камера стоит на штативе и человек ее видит.

В 1921 году Ман Рэй делает в Америке портрет Марселя Дюшана, который переодевается в женскую одежду. Он в шляпе, глаза его затенены, и его довольно тонкое лицо, женственные черты — это тоже была своеобразная дадаистская игра — выдавать себя за женщину. Дюшан даже подписывал свои картины Роза Селяби, то есть называл себя женщиной. Все это говорит о характерной для дадаистов игре с натурой, с жизнью. Мне бы очень хотелось, Юрий, чтобы вы рассказали о вашем восприятии того, начального, этапа развития фотографии.

Юрий Рост: Фотография прошла очень быстрый путь развития, хотя фотографов было мало, но они могли экспериментировать. Очень часто они копировали живописные работы, а иногда работы даже включали в себя живопись, вплоть до того, что, допустим, Наппельбаум художественно ретушировал свои негативы, и получалось нечто среднее между живописным и фотографическим портретом. Хотя понятно, что фотография не может быть ничем средним, она сама по себе может быть очень средней, потому что ее очень много — сегодня, а тогда ее было мало, и поэтому любой поворот камеры уже мог быть открытием. Допустим, мы привыкли видеть у Родченко косые перспективы, а однажды я наткнулся на фотографии Ильфа. Писателя Ильфа. Он был страстным фотографом. У него есть замечательные работы, он даже снял разрушение храма Христа Спасителя. И у него было тоже очень много косых ракурсов.

Эти эксперименты довольно быстро исчерпываются, потому что в отличие от любого живописца фотограф все-таки оперирует реальными образами. Он может повернуть камеру, он может придумать какой-то химический процесс, но он не берет образы из себя, он приспосабливается к реальности. Настоящий художник перерабатывает, впитывает и потом как бы по памяти, по таланту все это создает, воссоздает. Фотограф же пользуется тем, что видит, и основное достоинство любого фотографа — это достоверность. Достоверность времени, взгляда и художественного зрения. Есть фотографии зримые. Есть фотографии абсолютно слепые. То есть смотришь фотографии, а там ничего нет. У Ман Рэя присутствует время, у него присутствуют образы, и даже там, где он снимает моделей, а он занимался модельной фотографией, он все-таки снимает человека, а не платье. То есть, по всей вероятности, художник в нем бурлил, и он каким-то образом трансформировал свое желание быть художником в способ выражения художественным, как ему казалось и как нам кажется, способом фотографического материала.

Мы знаем, что художниками были некоторые очень известные фотографы: Родченко был художником и фотографом, великий фотограф XX века Картье-Брессон — был художником. Они не были художниками первого ряда. Это знаете, как бывает: тренерами становится футболисты, которые не стали знаменитыми игроками; режиссерами — актеры, которые не реализовали себя. Мне кажется, что здесь такая же история.

Ирина Антонова: В 1921 году Ман Рэй переехал в Париж, и жил там вплоть до начала Второй мировой войны. Благодаря знакомству с французом Дюшаном он сразу попал в котел нового авангардного искусства. Все знаменитые люди того времени проходили через него, и он их снимал. Причем ранние французские фотографии двадцатых годов полны какой-то удивительной свежести, ведь его никто не принимал как какого-то знаменитого фотомастера, никто не учитывал его будущую славу, все были молоды. И вот он сделал портрет Пикассо, который был уже достаточно знаменит в начале 20-х годов, но все-таки это был молодой художник Пикассо… Он сделал портрет Эйзенштейна. Я не знаю, где он его именно делал, наверное, в Париже, портрет с телефонной трубкой, которая тогда тоже была еще редкостью. Я бы сказала, что на этой фотографии Эйзенштейн хочет казаться если не светским персонажем, то во всяком случае элегантным. Это свойственная нашим соотечественникам черта, мы не так часто приезжаем за границу, и всегда хотим подать себя там в самом лучшем виде. А портрет Игоря Стравинского?! Мне кажется, он очень отражает его характер. Мне довелось быть на его концерте в Италии еще в 60-х годах, и он поразил меня некоторым, если так можно сказать о замечательном композиторе, некоторым позерством в поведении. Закончив концерт, не повернувшись к зрителю, а публика встала, приветствовала его овациями, он ушел за кулисы и не появился уже больше. Так концерт и закончился — просто он сыграл и ушел. В этом была, конечно, какая-то поза. Мне так кажется.

ЮР: Ему удалось достичь эффекта. Видите, прошло столько лет, и вы вспоминаете именно это.

ИА: Да, и именно это я и увидела в фотографии Ман Рэя. Многие знаменитые люди сняты Ман Рэем. Например, Тристан Тцара и Жан Кокто — пророки нового искусства. Кокто — легендарная личность: он и писатель, он и поэт, режиссер, и художник, конечно. Тцара — один из тех, кто пропагандировал дадаизм и потом сюрреализм. Их обоих можно назвать основателями этих движений.

Замечательный портрет Луи Арагона и Андре Бретона. Они взяты в какой-то целеустремленной позиции. В молодости Арагон выступал в своей поэзии в основном как сюрреалист, но затем проделал очень большую эволюцию, недаром он написал сборник «За социалистический реализм», и еще в конце двадцатых годов стал членом компартии. У него была несколько своя позиция в современных ему культуре и искусстве. Видимо, в чем-то это было влияние его жены Эльзы Триоле, сестры Лили Брик.

Прекрасны портреты замечательных французских художников Мориса де Вламинка и Анри Матисса. У Матисса разоблачающий взгляд, которым он, очень умный человек, видимо и обладал. Замечательный портрет Корбюзье. Как вы верно сказали про этот портрет, что в нем, кажется, вообще ничего примечательного нет, как будто на паспорт снят, а при этом ощущается сила духа этого архитектора. Это очень важная вещь — как будто бы на паспорт. Некоторые портреты Ман Рэя могут быть восприняты сделанными как будто просто на документ, документальное фото. Но нет, в них надо вглядеться. Например, портрет художника Дерена показывает его могучую крестьянскую натуру.

Надо сказать, что в жизни Ман Рэя очень большую роль играли женщины — красивые, видные, которых знала Франция, знал весь Париж. Первой такой подругой ему стала певица и модель Кики Монпарнас. Так ее звали в Париже, ее настоящее имя было Алиса Эрнестина Прен. Ман Рэй познакомился с ней в знаковом месте Парижа, в кафе «Ротонда». Именно с нее он сделал одну из самых знаменитых фотографий в мире, и очень символическую для себя самого — фотографию «Скрипка Энгра». Мы видим спину модели, на которой