Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты - Ольга Баскова

– И здесь она умерла и была похоронена, – вставил Сергей и щелкнул длинными пальцами.

– И здесь она умерла и была похоронена, – повторила женщина. – Ее смерть ускорило падение с лошади. Представляете, какова была женщина? Вот уж неуемная натура. Будучи уже немолодой, она возглавила в Гурзуфе шайку контрабандистов, а по дорогам Старого Крыма в преклонном возрасте гарцевала на коне. Однажды лошадь сбросила ее, и Жанна еле доплелась до домика. Пожилая женщина сказала Заре, что скоро умрет, но запрещает себя обмывать. Она написала завещание, потом развела огонь в камине, достала шкатулку и, бегло просматривая бумаги, бросала их в огонь, в конце концов оставив лишь два письма, которые по завещанию должен был получить барон Боде.

Утром Зара обнаружила свою госпожу уже окоченевшей. Выполняя ее последнюю волю, она послала за священником. Пришли двое – русский и армянский. Они приняли решение обмыть покойную. Вопреки воплям Зары, соседи помогли раздеть графиню и с удивлением обнаружили выжженное клеймо в виде латинской буквы V.

– Господи, кто же на самом деле эта женщина? – воскликнул русский священник и схватил Зару за локоть. – Вы должны сказать правду! От этого будет зависеть, как мы ее похороним.

Плача, служанка назвала ее настоящее имя – графиня де Валуа де Ла Мотт. Она сообщила, что госпожа была особой королевской крови, и священники открыли рты от удивления. Как, такая дама жила в их городе, а они ничего не знали?

На деньги, по завещанию отпущенные на похороны и лежавшие на столе возле кровати покойной, купили дорогой гроб. В округе находилось всего одно кладбище – армянское, и, чтобы не тратиться на переезд к другому погосту, приняли решение похоронить графиню на нем. Потом пришли к каменотесу заказать плиту на могилу. На их удивление, единственный в городе лучший каменотес ответил: неделю назад графиня была у него и заказала плиту, которая уже готова и даже оплачена. Соседи вместе с Зарой и священниками свезли плиту на кладбище и покрыли ею могилу бедной женщины. Рисунок на надгробии показался им странным. Он изображал какую-то вазу с акантовыми листьями (они не знали, что это символ триумфа и преодоления испытаний), под которой располагались вензель из латинских букв, казавшийся довольно затейливым (однако при желании в нем можно было прочитать инициалы), лилия, служившая символом королевской власти Валуа, и щит внизу плиты. Разумеется, ни имени, ни даты смерти там не было. Каменотес утверждал, что женщина ни в какую не хотела говорить, как ее зовут, а когда умрет, естественно, не знала, вот он и оставил свободное место. Зара взяла с него обещание, что в ближайшие дни он высечет на плите все, что не смог сделать при жизни Жанны, но забыла об этом, занявшись делами госпожи по завещанию, а каменотес, которому не заплатили за эту работу, не выполнил ее просьбу. Так и осталась на армянском кладбище безымянная плита, лишь своими рисунками намекавшая, что под ней лежит знатная дама.

Юля прижала руки к пылавшим щекам, почувствовав, как ладошки вспотели от волнения. История графини де Ла Мотт завораживала, притягивала, и хотелось слушать еще и еще.

– Боже, как интересно! – воскликнула девушка. – Она действительно была удивительной. Миледи из «Трех мушкетеров», хотя и с другим клеймом…

– Вы правильно заметили, она стала прообразом Миледи в «Трех мушкетерах», – кивнула экскурсовод. – И, естественно, главной героиней еще одного романа. Дюма, несомненно, что-то привлекало в ней. Может быть, стремление к своей цели и желание добиться ее во что бы то ни было. Разумеется, он не мог знать, что Жанна не умерла в застенках, а бежала и прожила вторую жизнь, полную приключений, и умерла в глубокой старости за много километров от Франции. Надо сказать, де Ла Мотт привлекала не только писателей. Бертрен, который тогда был вице-консулом в Феодосии, увлеченный рассказами о необыкновенной судьбе необыкновенной женщины, в тысяча девятьсот тринадцатом году создал франко-русскую комиссию, которая сделала вывод, что графиня Гаше действительно похоронена в Старом Крыму. Они нашли доказательства, в том числе и памятник, и многие сочли их довольно убедительными. Во время оккупации Крыма – это было в тысяча девятьсот восемнадцатом – немецкие офицеры фотографировались возле захоронения Гаше. Зачем, спрашивается? Почему именно возле ее могилы? Чем она их так заинтересовала? Да разве только их? Плиту видели многие известные художники и зарисовывали ее. Опять возникает вопрос – зачем, если она ничего ценного не представляет? Значит, верили, что под ней – прах знаменитой авантюристки.

– Я так понимаю, самой плиты у вас нет, – заметил Плотников. Пожилая дама развела руками:

– Нет, к сожалению. Плита неизвестно где. Когда снесли церковь Сурб Аствацацин на армянском кладбище, том самом, где похоронили графиню, оставив только пару стен (кстати, останки церкви вы можете увидеть неподалеку от новой церкви Пресвятой Богородицы), и стало ясно, что здесь пройдет дорога и сюда перенесут городской рынок, два приятеля решили забрать плиту и спрятать ее. Оба погибли трагически – одного сбила машина, другого насмерть забили неподалеку от могилы Жанны. На могиле необычной женщины, вершившей судьбы великих мира сего, построили сельский магазин. Кстати, вы можете увидеть его – или то, что из него делают сейчас, на окраине рынка. Люди, интересовавшиеся судьбой надгробия, спрашивали семьи погибших, где оно может находиться, но родные предпочитали отмалчиваться, только буркали, что плиты у них нет – дескать, давно уже продали какому-то коллекционеру из Москвы, чтобы не навлекать на себя несчастья. Многие готовы были выложить за нее огромные деньги, потому что, по очередной легенде, графиня могла спрятать бриллианты именно в надгробие, которое попросила изготовить еще при жизни. Знаете что интересно? – Она интригующе улыбнулась и подмигнула: – И в наши дни графиня продолжает приносить несчастья. Многим, кто так или иначе соприкасался с ней, пришлось столкнуться с неприятностями. Наверное, потому, что Жанна во время клеймения дала клятву верности дьяволу. Вероятно, он ее услышал и оберегал память графини. – Она быстро три раза перекрестилась. – Противно так думать, но иначе не могу объяснить несчастные случаи. Ребята, – она положила холодную руку на Юлину ладонь, – если вы приехали искать бриллианты, то мой вам совет – не тратьте время, уезжайте. Это не только бесполезно, но и опасно. Со всеми, кто тревожил ее могилу, случались несчастья. Если не с ними самими, то с их близкими. Я уже рассказала вам о трагической судьбе наших горожан. Был еще один искатель приключений, который задумал найти коллекционера и вернуть плиту городу. Он тоже погиб – в пещере Бездонный колодец. Его сестра, приехавшая сюда, чтобы положить букет цветов на место гибели брата, рассказала, что перед смертью он ей звонил и говорил: мол, напал на след плиты, теперь прижмет коллекционера, и в скором времени надгробие будет у него. Но, как видите, ничего у него не вышло. Возможно, и Жанна приложила к этому руку: ей надоело, что постоянно тревожат ее память. Думаю, и отряд МГБ, который приезжал сюда в пятидесятые годы, настигла месть этой женщины. Голову даю на отсечение, что счастья в жизни у них не было.

Юля опустила глаза. Она хотела признаться, что она внучка одного из эмгэбистов, но промолчала. Впервые в жизни ей было стыдно за деда. Она изо вех сил старалась подавить это чувство, но ничего не получалось.