Королевская канарейка - Анна Кокарева

— Блодьювидд, к вашим услугам, — и посмотрела с намёком.

Намёк он понял:

— Дядюшка Гату, милая. Вожу сюда из Эсгарота вино. Немало тут его выпивают.

А как же, уж я-то в курсе. Торговец не унимался, и глазки его блестели живым любопытством:

— Одежда и украшения у тебя эльфийские, да вижу, что не эльфийка… Чьих ты?

Ох, кого-то мне этот милый человек напоминает… глядя на его горящие глаза, вспомнила: коллегу одну. Я была в неё почти влюблена, уж очень персонаж ужасный. Адское отродье.

Когда у неё лопались брюки на пузце — виноваты были гнилые нитки и мерзавцы, продающие некачественный товар. Мысль, что штаны лопнули под напором пузца, ей и в голову не приходила.

Когда мыла пол шваброй, велела за ней ходить и рукава ей поддёргивать, чистый дядя Поджер (ну, у писателя Джерома был такой персонаж, он, когда гвоздь вбивал, заставлял всю толпу домочадцев вокруг плясать с мелкими поручениями). Я ходила и поддёргивала. С восторгом. Увлекательный образ, с ней интересно было.

Привезли как-то доставку мне — на сайте заказала всякую мелочовку вроде чулок и пояс под них красный: случайно прельстилась. А она возьми и спроси, что у курьера в мешочке. Я б нипочём не спросила, если бы человек сам не рассказал — мало ли, что там. А она спросила. Я сказала. Она спросила, зачем мне это нужно, Карл!!! И добавила, что никогда в жизни про меня бы не подумала, что я могу такое покупать и носить. Я же такая интеллигентная! И целый час молчала потрясённо, но отошла, к сожалению, и снова обрела дар речи.

На следующий день все офисные работники, глядя с сочувствием, по очереди, тихонько отозвав в уголок, рассказывали, что она распространяет про меня ужасные сплетни, и спрашивали, как я её терплю.

Ой, да она меня и не напрягала, только радовала своей непосредственностью. Немного скучаю по ней)

И этот дядька живо её напомнил. Что ж, раз спрашивает, отвечу:

— Я любовница короля.

Ага, проняло. Потрясён, не верит — но, разглядывая жемчуга и бриллианты, и во лжи моей увериться не может. Цену этим бусикам даже я сразу поняла, а уж торговец…

Посмотрел на эльфов и наконец попридержал язык. Точнее, совсем умолк. Жаль, я надеялась, что он сохранит болтливость и порассказывает что-нибудь интересное… впрочем, то, как он взглядом по мне шарил, не слишком понравилось, и я равнодушно попрощалась.

* * *

Дня через три совсем потеплело, и Мортфлейс спросила, не хочу ли я прокатиться по реке. Госпадя, да кто ж знал-то, что так невинно она называет совершенно адский рафтинг на вёрткой лодчонке! Сама-то она одета была, как всегда, скромно и сообразно воинскому званию, в зелёную мужскую одежду, а я как была в длинном платье, так в эту лодчонку и загрузилась! Таки ж мне ещё и весло выдали, и мы погребли. Вспомнила анекдотик, как-де иностранные любители гребного спорта удивлялись, почему это в советских экипажах гребцов всегда одинаково зовут: Гребибля и Гребубля.

И уж я почувствовала себя Гребублей! Если под дворцом река была относительно спокойной, то дальше начались пороги, и я сначала мало запоминала окружающий пейзаж, орудуя веслом, визжа и хохоча, и отплёвываясь от пены. Потом река снова поспокойнела, но всё равно оставалась быстрой, и за несколько часов донесла нас до озера.

Полюбовавшись издали Эсгаротом, набродившись по побережью, сплетя венок из подснежников, я начала интересоваться, попадём ли мы во дворец к ужину: вдруг осознала, что против течения в этой реке не выгрести. Мортфлейс, ухмыльнувшись, успокоила, что обратно к ужину попадём, сейчас-де она это дело организует — и отлучилась, а я осталась ждать её, разгуливая по полянке с подснежниками.

И наткнулась на охотников, несущих свежеубитого оленя. Мы взаимно удивились. Они приятно, а я не очень.

— Гляди-ка, баба! Откуда такая? — скинув наземь свой конец палки, на которой висела оленья туша, один из них подходил всё ближе.

Они смотрели, как на бесхозную вещь, и говорили так, как будто я их не слышу.

— Тряпки эльфийские… Но у эльфиек таких сисек не бывает. А камушки знатные, — и, обращаясь ко мне, — цыплёночек, ты как тут оказалась?

Я промолчала.

— Осторожнее, Фракки: дядюшка Гату болтал, что вроде как Трандуил метреску человеческую завёл, так не она ли… глазки-то вон какие синенькие, как у ихнего короля ельфийского, — второй не подходил, смотрел издали.

Фракки аж подавился:

— Да чтобы этот заносчивый дундук на человеческую бабу посмотрел? Ни в жизнь не поверю! — и, ещё раз оценивающе посмотрев на меня, раздумчиво, с нарастающей злобой:

— Но может, кому из остроухих и приглянулась. Что ж вы, бабы, на эльфов-то такие падкие? Мёдом у них намазано? Там в штанах-то хоть что-нибудь есть?

Ой, дядя, если б ты знал! Я молча смотрела и ждала продолжения. Бежать смысла не было, к тому же Мортфлейс не могла быть так уж далеко.

Фракки продолжал разоряться, подходя всё ближе:

— Смотреть на вашу мерзость противно. Да я б на такую, как ты, не взглянул даже, если б у меня деньги были. Я б знаешь, с кем жил?

Знаю. Со свиньями. Боже, как приятно понимать, что не дотянутся до тебя эти твари своими жуткими лапами! Скорее всего… госпадя, ну почему у них сакральный запрет на ношение богиней оружия? Узнала об этом, когда примерялась к дарёному отравленному кинжалу. То есть владеть можно, а носить не подобает. Хотя, конечно, во дворце я об этом и не вспоминала, не страдая совершенно, а сейчас остро не хватало ножичка. Как говорится, кинжал хорош, когда он есть. Не факт, что отмахалась бы, но хоть попробовала бы. Да где уже Мортфлейс? Я начала паниковать и закричала, когда это ходячее говно протянуло руку.

И тут в протянутую руку вонзилась стрела. Фракки скорчился и заорал. В землю перед вторым воткнулось несколько стрел.

Они вот прям сразу, сразу всё поняли и с поразительной быстротой угарцевали в сторону моста. Фракки опережал — видно, стрела в руке бодрила. Обернулась — из-за деревьев выступило несколько эльфов. Та самая охрана, которую я не вижу. Упоминал же Трандуил, а я забыла.

— Блодьювидд, ты в порядке?

Покивала, не чувствуя, чтобы так уж в порядке была. Трясло от пережитого.

— Спасибо. Вы вовремя, — поклонилась и прижала руку к сердцу, пытаясь не расплакаться.

Один из эльфов сделал движение в мою сторону, но был остановлен другим:

— Не подходи. Богиню утешит владыка, — и, обращаясь ко мне, — Блодьювидд, прости, мы до конца не