Стажер - Дмитрий Дашко

Домофона в подъезде не было. Это благо цивилизации сюда еще не добралось. Лишь кодовый замок, но, чтобы разгадать заветную комбинацию, не надо перебирать все варианты на свете. Надавил на самые потертые кнопки – и пожалуйста, путь свободен, никаких препон.

Подъезд был как подъезд. С исписанными стенами, отвалившейся штукатуркой. На лестничной площадке первого этажа – пустые бутылки из-под пива, на жирной от масляных пятен газетке – рыбьи кости, чешуя и сломанные пластиковые стаканчики.

Пластмассовая кнопка вызова лифта наполовину сгорела, оставшаяся часть закоптилась. Видать, подростки баловались со спичками или зажигалками. По моим прикидкам выходило, что подняться мне надо аж на восьмой этаж. Лучше проехать это расстояние, чем запыхаться на ступеньках. А то ввалюсь к любимой и ни единого слова нормально произнести не смогу.

Обшитые пластиком «под дерево» дверцы раскрылись, я вошел в тускло освещенную кабину лифта. Везде следы народного творчества: «Петька урод», «Вася плюс Маша равно…».

В расчетах я ошибся, поднялся выше этажом. Только стал спускаться по лестнице, как вдруг внизу открылась дверь, на площадку вышла пара. Я замер на полпути, прислушался.

Женщина заговорила, и по голосу я узнал Ирину. Я осторожно выглянул из-за перил и окончательно в этом убедился.

Дальше мне предстояло тяжелейшее из испытаний. Я бы предпочел снова сразиться с шептуном, лишь бы не видеть этого.

Мужчина по-хозяйски сгреб Иру в объятия, притянул к себе и впился в губы долгим поцелуем. Самое противное было то, что ей это нравилось. Она даже страстно стонала, совсем так, как это было у нас с ней в ее квартире. Мужчина наконец оторвался от нее, вызвал лифт и уехал. Ира зашла в квартиру, захлопнула дверь.

Кровь бросилась мне в лицо. Не чуя под собой ног, я сбежал вниз, пробкой выскочил из подъезда и пошел куда глаза глядят.

Мимо проносились машины, я шел, не разбирая пути. Красный свет, зеленый. Мне было все равно. Что-то сломалось в моей жизни, раз и навсегда. Женщина, которую я любил, предала меня, поменяла на кого-то другого. А я так рисковал ради нее, столько всего сделал, чтобы вызволить ее из АТРИ! Чудовищная неблагодарность.

Не понимаю, как я не угодил под колеса. Набрел на какой-то открытый бар, плюхнулся на высокий табурет перед барной стойкой.

Весь мир бардак, все бабы… Эх!

В душе я понимал, что существуют и надежные, преданные женщины, которые за своими любимыми следуют как нитка за иголкой. Которые не изменят, не бросят, не подведут. Они есть где-то, обязательно есть. Но почему именно мне досталась не такая?!

– Что будете пить? – вежливо поинтересовался бармен в накрахмаленной белоснежной рубашке.

– Коньяк, – выдавил я. – Только армянский и… настоящий.

Бармен взглянул на меня оценивающе. Чтобы окончательно пройти фейс-контроль, я выложил перед собой пятисотку.

– Закусывать будете? Могу рекомендовать…

– Только коньяк, – зло бросил я.

– Один момент.

Затрудняюсь сказать, каким на вкус был этот напиток, отличался ли он от подкрашенной чаем водки, пах ли чем-то особенным. Я просто нажирался, как свинья, мечтая лишь об одном: вырубиться и никогда не проснуться.

– Одному пить не противно?

Я обернулся на голос. Это был Никаноров, одетый в штатское. Пиджак в клеточку, синие джинсы, тонкий свитерок. Простенько и непритязательно. Так и одеваются мужики, у которых нет жен, а в том, что подполковник холост, я не сомневался.

– Давай и тебе налью, – предложил я, делая вид, что нисколько не удивился. Будто с самого начала знал, что он тут появится. – Мне не жалко. Я сегодня добрый. Гуляй, рванина.

– Закругляться тебе пора, дружище, – прогудел над ухом подполковник.

– Мое дело. Хочу и пью. Не захочу, перестану, – сказал я и икнул.

Бармен замер, ожидая дальнейших распоряжений. С посетителями у него было не густо, похоже, что я один делал всю вечернюю выручку для заведения.

На память пришла классическая цитата, годная на все случаи жизни.

– Я требую продолжения банкета.

Бармен налил еще. Я махнул залпом, даже не поморщившись. Ира, Ирина не выходила у меня из головы. Я хотел прогнать ее образ, но не получалось. Ни у трезвого, ни у пьяного.

– Не стоит она этого, – вдруг проговорил Никаноров.

– Не стоит, – машинально кивнул я и опомнился: – Что? Повтори, что ты… вы сказали.

– Не стоит она, вот что я сказал. Мужик, с которым ты ее застукал, это ее муж. Бывший, но все равно муж.

– Наелся груш. Он же ее бросил! – в сердцах выкрикнул я.

Подполковник пожал плечами:

– Ну и что? Подумаешь! Нашла она его, вспомнила старое, голову потеряла. Любовь зла.

– Еще как! Я же ее больше жизни любил! Молился как на икону! А она меня, будто презерватив, использовала и на помойку выбросила. Это нормально, да?

– Нормально, – кивнул Никаноров. – Молодой ты еще, зеленый. Смерти в глаза смотрел, а житейского опыта не приобрел. Он только со временем приходит. Пошли, отведу.

– Куда? – разозлился я.

– Для начала в машину посажу, к нашим поедем. Они места себе не находят, волнуются за тебя.

– Как же вы меня вычислили?

Никаноров улыбнулся:

– На тебе жучков больше, чем у дурака фантиков.

– Одежда? – догадался я. – Эх, сразу не допер. Надо было переодеться. Чтоб дольше за мной бегали.

– Одежда? Не только она. Хоть весь гардероб смени – все равно не поможет. Да и подругу твою, хоть и проходила она через другое ведомство, мы все равно под колпаком держали. В наш век науки и прогресса отследить нужного человека – все равно что два пальца об асфальт.

– Под суд отдадите? Или лично из табельного револьвера застрелите?

– Обижаешь, – покачал головой подполковник. – Я своих никому не отдаю. И наказываю исключительно если есть за что.

– А меня, значит, наказывать не за что?

Никаноров засмеялся:

– За что тебя наказывать? За то, что молодой и глупый? Я сам когда-то таким был. Много дров наломал. Хорошо, старшие товарищи помогли.

Усадил меня Никаноров в «Ниву», нормальную, вездепроходную старую «Ниву», которую любили и продолжают любить не только в бывшем Союзе. Если не ошибаюсь, где-то в Италии местные карабинеры предпочитают как раз на таких по сложным дорогам раскатывать. К совместному с американцами проекту итальянцы как раз равнодушны.

Машина плавно тронулась с места. Никаноров правил, а я тупо пялился в лобовое стекло. Мимо проносилась жизнь, в которой люди любили, ревновали, рожали детей, воспитывали, зарабатывали деньги. И никому из них было невдомек, что где-то в сибирской тайге есть врата в другой, странный и непохожий на наш мир, в котором столько тайн и загадок. Вот только нужны ли мне эти загадки?