Уходили из дома. Дневник хиппи - Геннадий Авраменко

Собравшись с силами и находясь уже в какой-то странной эйфории, я покричал еще немного. Потом прочитал «Отче наш», попросил прощения у мамы и друзей...

В глаза ударил яркий свет.

«Вот оно, — подумал я, — разумеется. Сейчас будет белый коридор, а потом Бог, который собственноручно отведет меня в ад. Там я встречу Джона Леннона, Джима Моррисона, Хендрикса и Мэрилин Монро, если очень повезет».

Но вместо Бога я услышал лай. А потом голос:

—Ёп!

С моим телом произвели какие-то манипуляции, и я кулем рухнул на листья.

Мое лицо немедленно принялся кто-то облизывать. Собака.

— Ты чё тут делаешь? — спросил голос. — Ты кто вообще?

— Я шел, — пробормотал я. — И вдруг взлетел... Спасибо вам... Если бы не вы...

Сознание возвращалось. Я не умер. Чудесный прохожий спас меня.

— Ты откуда такой взялся вообще? — возмущенно спросил голос из-за фонаря.

— Я из Москвы... Иду из Богатого.

— Турист, что ли? Вот угораздило-то. А что сюда поперся? Тропа же не здесь, это козья тропа.

— Сбился, наверное... Спасибо вам...

Я встал. Голова гудела, шатало, но терпимо.

— А вы кто? — поинтересовался я. — Вы-то что так поздно тут ходите?

Я не видел глаза спасителя, но мне кажется, они забегали.

— Я... я, это, я шел... Егерь я, вот! — обрадовался мужик. — Я тут хожу, этих, браконьеров высматриваю. Они силки на коз ставят, ловушки вот такие. Коза попадает копытом в петлю и висит потом на дереве. А в этот раз что-то не рассчитал проклятый браконьер... Пьяный, наверное, был... — Мужик озабоченно посветил вверх. — Ты, по задумке, не должен был так высоко висеть...

— А проводите меня немножко, а то я опять вляпаюсь куда-нибудь, — попросил я.

— Да уж, пожалуй, — согласился спаситель. — У тебя выпить есть?

Я достал остатки самогона и яблоки.

— Ну, за вас, за то, что вы вовремя проходили с осмотром территории!

— Чего? — не понял мужик. — А, ну да, проходил, да. — Отхлебнув из бутылки, он расслабился. — У нас тут летом хорошо. Это сейчас хмарь такая. Летом приезжай, турист.

Я не стал ничего говорить и тоже отхлебнул. Стало легче.

«Егерь» проводил меня почти до Новоульяновки, рассказывая о красотах, погоде, охоте и своей жене-стерве. Когда мелькнули огни села, попрощался.

— Давай, турист, снова не заблудись. И это, не рассказывай никому, что случилось, ладно? А то до участкового нашего дойдет, и начнется... Ну, протоколы там писать всякие о спасении туриста... А я скромный, не люблю этого...

От Новоульяновки маршрут я знал прекрасно. На Мангуп поплелся не по тропе, а по длинной автомобильной дороге, пошатываясь и спотыкаясь.

Поднявшись, встретил Скрипу, бредущего среди ночи на родник. Испугавшись неожиданно возникшего меня, он посветил мне в лицо фонариком и вскрикнул:

— Ринго! Ты?! Уф, напугал. Ты только поднялся? Ой! Что у тебя с глазами?!

— А я вампир же, с охоты иду, — проворчал я и побрел в Графскую.

Осталось нас совсем немного.

Раздолбай Скрипа, в который раз обломавшийся ехать на суд; Игорь из Севастополя, сегодня приехавший; сбривший усы с бородой и из-за этого значительно помолодевший Гарри; трое керченских. И я.

Большая часть народа завтра уезжает, совсем мало нас остается. Ничего, дождусь Зойку, поживем с ней тут недельку, да и свалим. Либо с ней в Киев, либо уже со Скрипой в Загорск.

Скрипа порадовал, кстати. Он еще и Кляксу туда к себе приглашает, и Сережу Йогу. И в Москве еще народу наберет, я уверен. И все они прекрасные, интересные и добрые люди. Но если всех хороших людей собрать в этот дом, там непременно будет бедлам и бомжатник.

Вернулся Петька. Проспавшись и придя в ужас от того, что родители меня не задержали, а отправили одного в ночь, он тут же побежал на Мангуп. Выслушав мою страшную историю про козью ловушку и чудесного егеря, он полностью развеял мои сомнения, заявив, что это и был собственно браконьер, проверявший ловушки.

Свои силки Петька не забыл и обещал на днях научить меня их ставить.

Пока мы ходили в Богатое Ущелье, народ немного поработал над Кухней. Немного непривычно — теперь место общего сбора огорожено забором, там куча сена, проложенного бревнами. Немного пожароопасно, но приятно. Сегодня сидели там все до двух ночи, пели, кушали принесенные нами яства и разговаривали.

А, Скрипа с утра всем рассказал, что видел меня ночью с налитыми кровью глазами. Лицо мое было испачкано кровью, оказывается; из-под верхней губы торчали страшные белые клыки. Скрипа не поленился, обегал все пещеры в поисках бескровного трупа, но так ничего и не нашел. Потом он осторожно слазил ко мне в Графскую. Удостоверившись, что Петьки нет и я дрыхну один в своем закутке, он сообщил всем нерадостную новость: Ринго Зеленоградский оказался вампиром и съел Петьку. После чего предложил вырезать осиновые колья и убить меня.

Скрипу подняли на смех, но когда наверху появился я, шуточки поутихли.

Не хотел, но пришлось рассказывать о вчерашнем приключении и демонстративно поесть чеснока.

Глаза у меня действительно страшные — сосуды полопались, белки налиты кровью.

Совсем оклемавшийся Петька ушел собирать шиповник, а я затеял уборку и постирушку. Позавчерашнее происшествие превратило мою одежду в заскорузлые от грязи тряпки с налипшими листьями. На роднике, жмурясь от холода, полностью постирал всё, в том числе и парадную одежду для вылазок в город. Боюсь теперь заболеть, руки буквально судорогой свело от ледяной родниковой воды. Еще болят обе ноги. Правая, пострадавшая при прыжке в Севастополе, или уже потихонечку проходит, или я к ней просто привык. Левая, с ободранной веревкой кожей, неприятно саднит. Какой-то хиппи-инвалид, честное слово.

В стене, на проходе, снова появилась гадюка. Судя по размерам, кто-то из родителей той, предыдущей, павшей от моей руки. Три раза на меня прыгнула, шипит, в кед вцепилась. Хотел убить, но не было под рукой ничего, а ногой страшновато.

К шести часам добрел до Терновки, сел в какой-то странный автобус (вроде балаклавский было написано, а в Балаклаву не поехал) и через час уже был в мастерских, где меня радостно встретили Пуля, Вася и Женя. Все в работе, выставка уже послезавтра. Я тоже есть на одной из Женькиных картин. Керил пишет в стиле Рериха, название под стать — «Срок наступает». Толпа людей стоит к зрителю спиной и смотрит на рассвет, так вот одна из спин — моя. И похож ведь!

У Сашки Тона, он же Шурик, он же Шарапов, он же Алекс, сегодня день рождения. Двадцать.