Когда я вгляделся в твои черты - Victoria M. Vinya

разыскал в холодильнике фарш для пасты. Когда он вернулся обратно в спальню, Райнер уже спал. Эрен прибрал осколки, открыл в доме окна, чтобы проветрить, затем созвонился с деканом и сказал, что Брауну нездоровиться, поэтому тот не явился на церемонию, но обязательно заберёт диплом позже.

К ночи Райнер проснулся с жуткой головной болью и обнаружил подле кровати табурет с едой и таблетками. Эрен лежал на диване, закинув ноги на стену, и клацал в телефоне, поглаживая лысую шею громко мурчащего Люцифера.

― Здоро́во, ― почти виновато произнёс Райнер, обескураженный заботой и чистотой.

― Живой? Там остыло уже всё давно, погреть?

― Да не парься. ― Он махнул рукой и флегматично поставил себе на колени тарелку. ― Извини за эту сцену… Я что-то вчера увлёкся поминками…

― Всё в порядке. Раз начал хавать, значит, уже приходишь в чувства. ― Эрен улыбнулся и убрал ноги со стены. Поднялся и прижался к спинке дивана. ― То, что ты чувствуешь, нормально. Я знаю, как ты любил его музыку: она ж для тебя вроде символа новой мирной жизни. Уверен, ты сейчас во всём мире не один такой разбитый!

― Ну, да. Я тот придурок, который в «Трансформерах» больше всего любит титры «Трансформеров»¹{?}[В первых трёх частях серии фильмов «Трансформеры» 2007-2017-х гг. выпуска режиссёра Майкла Бэя главный саундтрек в титрах исполнила группа Linkin Park.]! ― Райнер наконец-то позволил себе рассмеяться. ― Ты прав. Понимаешь, когда я в пятнадцать сходил с ума из-за своих воспоминаний о прошлой жизни, то в числе немногих вещей, удерживающих меня от самовыпила, была мысль, что я тогда и альбомов новых не послушаю. Всё. Точка. Обратной дороги нет… ― В его глазах заблестели вновь подступившие слёзы. ― Но ведь получается, что можно было спокойно подохнуть и тогда, потому что Честер, один хер, ничего больше не споёт: он же, блядь, мёртвый!

— Логично…

― Хотя бы на одном концерте успел побывать. А то б вообще стрёмно вышло.

― А, так вот этот плакат с автографом оттуда?

― Ага, классный был денёк… ― Райнер ностальгически вздохнул. ― Хорошо, что мама с папой уехали и не видели, как я вчера тут буянил.

― Твоя мама была бы в ужасе. У меня предки, кстати, сегодня тоже уехали: сняли себе домик у лесного озера на выходные.

― М, круто. Как сам-то? Пацаны не сильно переживали из-за того, что я прошляпил собственный выпуск?

― Да пацаны вряд ли успели что-нибудь понять. И я написал, что с тобой всё в порядке. Завтра, небось, опомнятся. Но сегодня им здесь нечего делать толпой. А что до меня, то ничего нового… Подцепил вчера девчонку в баре, переспал с ней… Даже не сказал бы, что секс был такой уж хороший. Потом я немного загнался из-за всякого там, но меня быстро отпустило.

― Хм, и впрямь ничего нового.

Они проговорили полночи. Браун заметно ободрился и начал с теплом отдаваться воспоминаниям. К рассвету оба уморились и легли. Дом накрыла умиротворяющая тишина.

― Хах, я всё-таки был прав, ― с сонной улыбкой произнёс вдруг Райнер.

― Ты о чём?

― Что на моём месте ты поступил бы так же. Спасибо.

Эрен покинул дом Брауна лишь в середине следующего дня, удостоверившись, что друг в относительно хорошем настроении и не потянется вновь глушить переживания алкоголем. Идти домой не хотелось, а заняться было нечем, и он решил заскочить на полчасика в ресторан Рафаэля, чтобы проведать Зика: брат остался работать в аспирантуре своего факультета, но иногда помогал отчиму в ресторане, чтобы подзаработать больше денег.

— Сегодня вроде тихо у вас, — заметил Эрен, когда вышел вместе с братом покурить на террасе.

— Так жара ведь. Все мотаются за город или сидят по тенькам в парках. — Зик задумчиво почесал бороду. — Слышал, ты хорошо окончил год, поздравляю: в школе раздолбай такой был, а тут на тебе! Ещё и на какие-то лекции по мировой художественной культуре вписался… Чего это на тебя нашло?

— Наверное, я просто… понял, что хочу говорить с некоторыми людьми на одном языке.

— Ты про ту бабульку, у которой волонтёрствовал? Ей вроде отсутствие у тебя тонкого вкуса никогда не мешало питать родительские чувства.

— Не знаю, зачем мне это понадобилось именно сейчас. Уже и того человека-то рядом нет.

— А-а, я понял, — протянул Зик с ехидной ухмылкой, — дело в бабе. Лучше не трать время на подобные пустяки! Если она тебя не ценила тупым, то умным тем более не заслуживает.

— Так дело в том, что и тупым ценила. Я просто идиот. Торгуюсь с судьбой, подсознательно питая надежду, что если буду стараться в пустоту, это что-то изменит.

— Однако рядом её всё же больше нет… Ладно, хорошо, что хотя бы всё понимаешь. В противном случае, это означало бы, что ты так и остался тупым! — Он гулко захохотал.

— Уж что может быть тупее ебучей жидкой бородёнки, которую ты отпустил? — Эрен насмешливо скривил брови и выпустил густую струйку дыма. — Она такая омерзительно белая: ты с ней похож на обезьяну-извращенца.

— Что за детский лепет обиженной мелюзги? Я так выгляжу старше и солиднее. Девушкам вообще-то нравится.

— Да ничего им не нравится. Только во время орального секса колется.

— Тоже мне, экспертное мнение подъехало! — Зик со всей силы вдавил окурок в балюстраду и бросил в урну. — Какая же ты всё-таки уже взрослая дылда, мелкий. Я порой забываю…

— Мне и самому слабо верится, что аж до двадцати дожил.

— Спасибо, что зашёл. Рад был повидать твою настырную харю!

— Взаимно, борода.

Обнявшись, братья разошлись. Разморённый жарой город медленно прятал за домами закатные лучи, шум пыльной листвы слышался всё отчётливее рёва автомобилей. Эрен гладил взглядом каждый домишко, каждую ограду и цветущий кустарник, надеясь, что новостройки не сумеют убить подлинное очарование родного края: «Наверное, это очарование умрёт с последним дирижаблем. Хорошо, что все они до сих пор на ходу».

В палисаднике у дома вовсю цвели фрезии, розовые кусты, нарциссы и гиацинты с разноцветными шапочками. Эрен вспомнил, как малышом носился вдоль грядок и клумб с крохотной жёлтой лейкой, чувствуя себя невероятно важным, что помогает маме сажать цветы. Улыбнувшись, он переступил порог и устало сбросил кеды в прихожей. Прошёл в гостиную — отцовское святилище, где старший Йегер поклонялся вечернему просмотру телевизора и болтовне с родственниками по домашнему телефону: он обожал это старьё всей душой, ведь оно было «как в американских сериалах» — с автоответчиком и определителем номера;