Неизбежность - Катерина Лазарева

и в условиях, из которых вряд ли сможет что-то выжать самостоятельно. И даже если Дэйзи придумает способ, как обойти Уильяма? Вряд ли он отпустит её к Ричарду.

Отчаяние накрывало. В смятении, она потерянно смотрела на вампира, который продолжал хранить зловещее молчание. Это окончательно добило, не позволило удержать в себе мысли, сбивчивые, эмоциональные и всё более распаляющиеся:

— Нет, это какое-то безумие. Я не буду тут сидеть и выжидать, что будет дальше! — Решительное восклицание не повлияло на Уильяма. Но это не остановило, а скорее усилило пыл Дэйзи: — Это мой выбор, на который я, вроде как, имею право. Не надо решать за меня, мы с Ричардом найдём выход сами. А даже если и нет, сумеем найти способ дать отпор. Или уедем сегодня же туда, где никто нас не найдёт! Мне, вообще-то, не нужно твоё разрешение. Я вообще не понимаю, почему ты продолжаешь вмешиваться в мою жизнь, и…

— Потому что люблю тебя. Усмири свои эмоции и рассмотри ситуацию трезво. Сейчас вам не найти выход самим.

Его слова моментально лишили Дэйзи способности дышать. Но даже не то, что он исключил какие-либо её с Ричардом шансы на самостоятельный выход из ситуации. Нет… Это утверждение полностью потерялось за первой фразой, которая разом выбивала из равновесия.

Такое простое и внезапное признание в любви почему-то сильно взволновало Дэйзи. Она боялась посмотреть на Уильяма. Опасалась увидеть в его глазах подтверждение словам, но вдруг знала наверняка, что они были правдой. Дэйзи замерла, едва дыша, понимая, что вампир смотрел на неё. Наверняка чувствовал, в каком она смятении. Уильям не говорил пафосных красивых речей, более того, сказано о любви было даже небрежно, будто между прочим. Но эта спокойная уверенность окончательно лишила Дэйзи самообладания.

Пришлось приложить все усилия, чтобы попытаться успокоить учащённо забившееся сердце. Остатки разума вопили, что стоило поскорее собраться с мыслями и вернуться к начатой теме. Осознание, что чем дольше Дэйзи тянула с ответом, тем возможнее, что Уильям добавит что-то ещё, такое же ошеломляющее, заставило её, наконец, заговорить.

— Я так не могу. Если с Ричардом что-то случится… Я не переживу.

Накалённая до предела, она снова и снова напоминала себе, в какую передрягу они с графом попали. Именно это должно сейчас стоять на первом плане, а не какое-то там признание кровожадного вампира. Но даже когда говорила, преисполненная искренней тревогой за Ричарда, Дэйзи не смогла сосредоточиться. Её голос срывался от переживаний, причём она не понимала, каких именно.

Тоска, с которой Дэйзи говорила о графе, заставила Уильяма насторожиться. Не ответив, он подошёл к окну. Остановился, вглядываясь во вполне мирную обстановку двора.

В момент, когда его заточение, а с ним и физическая боль, притуплявшая сознание, остались позади, вампир столкнулся с новым, куда более мощным чувством. Он догадывался о некой привязанности к смертной девушке, но насколько далеко всё зашло, стало тем ещё открытием. Но не было смысла отрицать или убегать от реальности. Сначала разлука с Дэйзи, когда Уильям покидал пресловутый бункер, подсказала, что это не просто влечение, симпатия или сожаление о причинённом. Всё было гораздо серьёзнее. Но окончательной точкой стала новость Вайлет об угрозе жизни Дэйзи. Слушая подругу, Уильям только и мог думать, как спасти девушку, при этом не беспокоясь о собственном риске. А это уже совсем выходило за все рамки.

Осознав любовь к ней, Уильям в то же время хорошо понимал, насколько она безнадёжна. Возможность взаимности казалось настолько туманной, что, наверное, не стоило надеяться. Но вампир не собирался сдаваться. Он привык добиваться всего, что хотел. Какой бы невыполнимой ни казалась задача. Страшно ревнуя её к Ричарду, Уильям всё же сознавал, что на самом деле её тянуло совсем не к графу.

Дэйзи молчала, видимо, оставляя решение за ним. Похоже, поняла, что просто так отсюда не уйдёт. Но Уильям вовсе не собирался отпускать её к Томсону. Было бы нелепой наивностью рассчитывать на это.

Погода на улице выглядела довольно пасмурной. Вряд ли солнце сегодня выглянет надолго. Но кинуться в Торнтон сейчас, когда так светло, всё же рискованно. Даже если всегда держаться под тенью, всё равно можно хорошенько обжечься. Но было ли у него время отложить спасение Томсона на вечер? Вайлет выиграла Уильяму одну ночь, которой он воспользовался. А в следующую Чарльз уже будет ждать его хода. И, не дождавшись, может пойти на что угодно. А это значило одно: если действовать, то именно сейчас.

Уильям усмехнулся. Он действительно собирался спасти Ричарда Томсона, дважды покушавшегося на его жизнь, причём оба раза почти успешно.

Тем более, вампир не был уверен, что графу вообще что-то угрожало. Конечно, такая возможность была и лишь обострилась, когда Уильям оградил Дэйзи ото всех. Но Чарльз не привык решать такие вопросы самостоятельно.

С другой стороны, теперь, когда Уильям открыто выступил против его намерений, не стоило быть уверенным в реакции главы клана. А если с Ричардом что-то случится, Дэйзи будет винить в этом себя. Уильям знал наверняка. Тем более, после истории с Джоном, когда она уже грызлась чувством вины за его смерть. А сейчас у неё будет даже больше причин для самоуничижения. После всего, что испытала, Дэйзи действительно не переживёт смерть Томсона. А причинить ей новые страдания, когда только очнулась от прежних, совсем не хотелось.

К тому же, Дэйзи слишком привыкла видеть Уильяма в мрачном свете. И теперь, благородно рискнув спасать графа днём, вампир, возможно, хоть немного возвысится в её глазах. Мысль об этом всё же казалась заманчивой.

— Ты остаёшься здесь под присмотром прислуги. Ни шагу из дома, — решительно распорядился Уильям, поворачиваясь к ней. Тут же вспомнив об упрямом своеволии Дэйзи, бесстрастно добавил: — Впрочем, тебя и не пустят.

— То есть? — только и смогла выговорить Дэйзи, в голове которой до сих пор звучало его неожиданное признание в любви. Потрясение от тех слов смогли развеять только его следующие, объясняющие суть её заточения:

— Прислуга в этом доме с давних времён заколдована его хозяином. Этот дом принадлежал знакомому нам колдуну ещё до того, как тот стал отшельником. Видимо, он и тогда был с причудами, что сейчас довольно удобно. Сюда может войти только тот, кого проводит за порог хозяин дома. А прислуга слушается хозяина беспрекословно, да и не может иначе. Потому никуда тебя не отпустит.

Лихорадочно размышляя над смыслом его слов, Дэйзи признала, что всё выглядело бы удобно и безопасно, если не одно но: получалось, они теперь зависели от колдуна. Конечно, тот