Чёрный снег: война и дети - Коллектив авторов

– Ну, Илюша, взбирайся наверх, – скомандовала Зина. – Я тут подежурю.

Через несколько минут с вершины дерева раздался звонкий голос:

– Смотри, здесь большое гнездо!

Это был пароль.

– Не трогай, хлопец, гнезда. Я сейчас полезу к тебе, – ответил незнакомый голос.

Ветви кустов раздвинулись, и показался круглолицый мужчина с бородой.

– Что, заждались?

Зина по локоть запустила руку в карман юбчонки и вытащила бумажку, сложенную вчетверо.

– Для начала неплохо, – сказал связной, медленно прочитав донесение. – Данные интересные. Только почерк вот неразборчивый. Будто курица набродила… Кто писал?

– Я писала, – тихо призналась Зина, виновато опустив глаза. – Спешила…

– Пиши, девочка, яснее. Нам некогда разгадывать твои ребусы… Ну, бывайте здоровы! Тороплюсь. Привет товарищам!

Связной исчез так же внезапно, как и появился.

Когда Зина набралась опыта подпольной работы, комитет решил доверить ей очень сложное и опасное поручение.

Неподалёку от Оболи, в посёлке торфозавода, расположилась офицерская школа. Сюда съезжались на переподготовку из-под Ленинграда, Новгорода, Смоленска и Орла артиллеристы и танкисты фашистской армии. В Оболи от них просто не стало житья. Увешанные крестами и медалями, они были уверены, что им всё дозволено: насилие, разбой, грабёж.

Юные подпольщики Оболи задумали «наградить» фашистов новым крестом, только не железным, которым награждал Гитлер, а другим… берёзовым!

Зину устроили на работу в офицерскую столовую. Первое время Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва добиралась до кровати. Шли недели, и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее.

Немцам приглянулась русская девочка с косичками. Ей одной разрешали входить на кухню. Она носила воду, дрова. Зина готова была тащить на кухню любые тяжести, лишь бы очутиться поближе к пищевым котлам, куда её пока не подпускали повара.

В этот день девочка заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей. Но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже казалось, что они догадываются о её намерениях и поэтому торчат всё время на кухне.

До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнётся закладка в котлы продуктов на обед.

В зале официантки накрывали столы к обеду, расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз подходили они к Зине за чистыми тарелками. По лицу Зины они догадывались, что дело плохо. Надо её выручать. Но как? Вызвать главного повара в зал – это верный способ. Надо только придумать подходящий повод.

Начался обед. Офицеры занимали места за столиками. Вдруг за одним из столиков поднялся шум. Очкастый офицер, ковыряясь вилкой в тарелке, спрашивал у Нины Давыдовой:

– Вас ист дас? Что это такое?

– Бифштекс, господин обер-лейтенант.

– Врёшь, каналья! – обругал её офицер. – Это подошва!..

– А при чём тут я? – со слезами в голосе спрашивала официантка. – За пищу, господин обер-лейтенант, отвечает главный повар. Я не виновата, что он пережарил…

– Позови шеф-повара! – потребовал офицер.

Ноги Нины ещё никогда не бегали так быстро, как сейчас. Несколько мгновений – и шеф-повар предстал перед оберлейтенантом.

Зина осталась наедине с помощником главного повара, мешковатым и малоподвижным ефрейтором Кранке. Покуда оберлейтенант распекал шеф-повара, Кранке вертелся у плиты, где жарились котлеты.

– Эй, клейне медхен, – услышала вдруг Зина голос ефрейтора. – Дрова! Принеси дрова, шнеллер!..

«Вот он… момент. Не упустить. Не опоздать», – шептала про себя девочка, устремившись с охапкой дров к котлам.

Покамест повар, согнувшись, накладывал в топку поленья, Зина успела всыпать в котел ядовитый порошок.

Спустя два дня на военном кладбище вблизи Оболи хоронили более ста офицеров!

У гитлеровцев не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали на следствии, что они и на пушечный выстрел не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку.

Чтобы уберечь Зину от возможного ареста, подпольщики переправили её ночью к партизанам в лес.

В партизанском отряде Зина стала разведчицей. Она научилась метко стрелять из трофейного оружия, захваченного у гитлеровцев. Ходила добывать сведения о численности вражеских гарнизонов в местечко Улла и в деревню Леоново. Несколько раз девочку отправляли для связи и в Оболь, где активно действовали юные подпольщики: то взорвали водокачку, то подожгли склады со льном и продовольствием, то пустили под откос воинский эшелон с бомбами и снарядами.

Фашисты были уверены, что листовки, газеты, взрывы и поджоги – это дело рук партизан, скрывавшихся в Шашанском лесу. Бросали в лес карателей. Солдаты прочёсывали лес, но никого не находили: кто-то вовремя предупреждал партизан, и те перебирались в другое место – поглубже, в недоступную топь.

А в Оболи по-прежнему продолжались взрывы и поджоги.

«Кто же нам вредит?» – ломали голову офицеры службы безопасности. Они никак не могли предположить, что в этом замешаны дети, вчерашние ученики Обольской средней школы, разгуливающие по улицам с измазанными черникой и земляникой физиономиями.

Два года юные подпольщики вели тайную войну против фашистов. Тщетно гитлеровцы старались напасть на их след, пока им не помог в этом провокатор – бывший ученик Обольской школы Михаил Гречухин, дезертировавший из Красной Армии.

Он выдал гестапо двенадцать участников подпольной организации!

Прошло несколько месяцев, и командование партизанского отряда послало Зину становить связь с оставшимися в живых подпольщиками.

Возвращаясь обратно, Зина угодила в засаду.

Её привели к начальнику Обольской полиции Экерту.

– Кто такая?

– Мария Козлова. Работница кирпичного завода.

– Так, так… Мария Козлова.

Экерт вышел на минуту, оставив Зину наедине с часовым. И тут же вернулся. За ним шагал Гречухин.

Предатель с наглой улыбкой спросил:

– А, Зинаида Портнова! Давно ты переменила фамилию?

Так он выдал Зину.

В тюрьме её жестоко пытали. Старались узнать, кто её товарищи по подполью, но она молчала. Ничего не добившись, полиция передала её на расправу гестаповцам.

Допрос вёл сам начальник капитан Краузе, сутулый немец с большой головой и узким морщинистым лбом.

Когда к нему в кабинет ввели Портнову, гестаповец изумлённо уставился на неё. Он не ожидал увидеть… девочку с косичками! «Ну, это же совсем ребёнок!» – отметил про себя Краузе.

– Садись.

Зина села, ничем не выдавая своего волнения. Она быстрым взглядом окинула просторный, уютно обставленный кабинет, железные решетки на окнах, плотно обитые двери. «Отсюда, пожалуй, не убежишь».

Фашист решил прикинуться ласковым и добрым.

– Фрейлен нужно молоко, масло, белый хлеб, шоколад… Фрейлен любит шоколадные конфеты?

Зина молчала. Краузе не топал ногами, делал вид, что не замечает её упорного молчания. Улыбаясь, обещал свободу.

– Так, так, не желайш сказать… Нитшево…

Он приказал отвести её не в тюрьму, а в комнату, находившуюся здесь же, в здании гестапо.

Ей