Период распада - Александр Афанасьев

— Что думаешь, Амарал?

Капрал странно цыкнул зубом.

— Полное дерьмо, сэр, — коротко и веско сказал он, — уж каких-каких, но таких дерьмовых союзников нам точно не попадалось.

— Держи ухо востро.

— Так точно, сэр.

Словно отвечая на слова капитана, в селе где-то вдалеке бухнуло ружье — у него особенный звук, ни с чем не спутаешь, раз, потом еще раз, потом голос ружья заглушила частая дробь автоматов…

— Сэр? — напряженно спросил сидевший за рулем Оливер.

— Ни с места без команды!

— Да, сэр…

— Поручик, что думаете? — обратился капитан к старшему по званию среди поляков.

— Пан капитан, на вашем месте я бы все-таки вошел в село. О том, что там безопасно, они все равно не сообщат, а прикрывать их бесполезно. Если же вон из того лесного массива на выручку своим подойдут террористы, то мы окажемся первыми у них на пути и примем на себя удар за этих ублюдков.

Бейкер посмотрел назад — лес в этом месте и впрямь подходил к трассе довольно близко. А леса стоило опасаться, здесь могли быть и фанатики.

— Вы правы, поручик. Сержант, медленно вперед! Всем быть наготове!

Ощетинившийся пулеметами транспортер спецназа медленно покатился вперед. Господи, какая же здесь красивая природа… чем-то напоминает Миннесоту, с лесами, с холмами. И почти нетронутая, если не считать следов боевых действий. Какого же черта тут происходит-то, что происходит?

Они прокатились мимо «КамАЗа», который никто не прикрывал, а водитель, судя по виду, дрых в кабине, мимо первых домов с распахнутыми настежь дверьми и кое-где выбитыми стеклами. Где-то, не прекращая, лаяла собака, у домов колготилась мелкая крестьянская живность.

Впереди, прямо на дороге — ком людей: кто-то просто стоял, кто-то делал непонятно что. Капитан привстал на сиденье из-за пулемета, присмотрелся — слева был дом, такой же, как и все, и у дома лежал труп. Еще кого-то тащили на плащ-палатке к «Уралу».

— Стоп!

Транспортер остановился.

— Всем внимание! Амарал — ты и Оливер в машине, не спускать глаз с этих. Как мы сойдем — сдай немного назад! Пусть кто-то еще из твоих, поручик, останется в машине, прикроет с тыла. Остальные — прикрывают меня.

— Сэр, что вы намерены делать? — спросил четвертый из американцев, лейтенант Грег Ван Норман.

— Я намерен понять, что, черт возьми, здесь происходит.

— Сэр, осмелюсь напомнить, что нам запрещено вмешиваться в любые эксцессы с участием местных жителей, сэр.

— Это не эксцессы с участием местных жителей, лейтенант. Это явно незаконные действия, совершаемые местной полицией. Я намерен разобраться в этом. Прикройте меня.

Капитан посмотрел на людей впереди, окруживших место действия, затем на пулемет перед собой. Отомкнул зажим, достал из держателя короб с лентой и пристегнул к пулемету, ремень кинул на шею. Лишним не будет.

Добраться до места действия оказалось непросто, толпа стояла плотно, и, чтобы рассеять ее, капитану пришлось вспомнить навыки игры в американский футбол, которые позабылись со времен колледжа. Лица окруживших место действия полицейских были злые, остервенелые, они что-то кричали и размахивали кулаками. От многих отчетливо несло спиртным.

— Прекратить! Я капитан американской армии, прекратить! Order to stop!

Ни русской, ни английской команды прыгающий на неподвижном теле местного жителя полицейский не понял — а вот хороший хук слева, от которого он не удержался на ногах и полетел в грязь, оказался намного более доходчивым. Польский поручик протолкался через толпу следом, по наработанной в Ираке привычке хлопнул американца по плечу — я здесь, я прикрываю.

— Какого черта здесь происходит?

То ли от вида пулемета с заправленной в него лентой, то ли от того, что американский офицер так чисто говорит по-русски, толпа не спешила отвечать. Никто не помогал подняться и сбитому с ног боксерским ударом капитана полицейскому, а сам он подняться не спешил. Чуть в стороне, под охраной двух автоматчиков и пулеметчика на коленях стояли около пятидесяти мирных жителей, в основном женщины.

— Этот… наших убил! — крикнул кто-то.

— Кого убил? Что значит убил?

— Мы сунулись… а он… Василю из ружья… в лицо! — понеслось отовсюду.

— Если он совершил убийство — его надо судить, а не убивать на улице!

— Так мы… и судим… повесить… повесить вы…дка!

Капитан понял, что выполнять функции правосудия тут никто не спешит, а тот, кого избивали — еще жив. Он дышал с каким-то мокрым клекотом и даже не пытался встать.

— Поручик, поднимите его! Мы его забираем и передадим компетентным органам для расследования и суда.

Вокруг недовольно загудели, американец буквально кожей ощутил — теперь толпа несла для него угрозу.

— Назад! — он повел стволом пулемета. — Назад, буду стрелять! Поручик, забирайте его, осторожнее! Этот человек ранен!

Один из поляков пробился к ним, по дороге кого-то угостив прикладом, а кого-то пинком, вместе они стали отступать…

— Что сделали эти люди? Что сделали люди, которых вы держите на коленях? Вы их в чем-то обвиняете?

— Да тут одни бабы! Мужики в лесу! Тебе же кровь пустят!

К ним пробился капитан СС с еще одним солдатом, кто-то из поляков начал с ним разговаривать на языке, который Бейкер не совсем понимал, разговаривать резко и зло. Как было понятно — поляк в чем-то обвинял эсэсовца, возможно, в плохой подготовке мероприятия — а тот оправдывался…

Бах!

Пистолетный выстрел был столь неожиданным, что все дернулись, а капитан даже обреченно подумал, что началось… и сейчас кровь рекой польется. Но, кроме этого выстрела, ничего не было… и капитан бросился на выстрел, врезался в толпу, расталкивая ее пулеметом, это было столь неожиданно, что кто-то упал с ног… и он вырвался из кольца и побежал по улице на выстрел.

— Кто стрелял?! Кто стрелял?!

— Сэр…

Капитан подбежал к ощетинившейся стволами машине, на которую уже погрузили избитого. К нему навстречу выскочил Ван Норман.

— Сэр!

— Кто стрелял?!

Капитан моментально посчитал людей на машине — и понял, кого не хватает.

— Где Оливер?!

— Сэр, он туда пошел… — лейтенант указал на один из нищих русских крестьянских домов, так называемых «изб»… — он сказал, что просто хочет отлить, сэр…

К забору, скрывающему двор дома от дороги, он поспел одновременно с полицейскими, пихнув кого-то, вломился во двор первый, готовый пустить веером пулеметную очередь, вымести стальной метлой всю нечисть. Он ожидал увидеть Оливера лежащим на земле… только не это, потерять Оливера, вместе же в Сомали служили… но Оливер стоял посреди двора, держа в руках пистолет, который он с первого взгляда определил как трофейный. А лежал кое-кто другой — один полицай свернулся клубком на земле и нудно, натяжно выл, а меж пальцев, прижатых к животу, сочилась кровь. Второй — в синем спортивном костюме, голый ниже пояса, сидел, прислонившись к стене дома, с белым, как алебастр, лицом, и из уголка его рта текла тонкая струйка крови. Еще чуть дальше, прямо на земле лежало голое, истерзанное тело маленькой девочки.