Черная кровь - Ник Перумов

– Хорошо, – сказал Таши и, немного помолчав, спросил:

– А как твой муж погиб?

Зуйка удивленно хмыкнула.

– Я и не была замужем, – сказала она. – У нас, пока у женщины детей нет, ее никто замуж не возьмет. А то окажется неплодной, что тогда? Зато уж если сейчас все хорошо получится, у меня потом отбоя от женихов не будет. Каждому лестно такого ребенка в семье иметь.

– Странно… – удивился Таши. – У нас все наоборот.

– Ну и пусть, – прошептала Зуйка, – лишь бы зубренок был.

Она крепче прижалась к Таши и вновь начала ласкаться.

* * *

Таши проснулся непристойно поздно – на улице уже давно светлел день.

Землянка была пуста, когда ушла Зуйка, Таши не заметил. Попросту – проспал.

Таши поспешно оделся, вышел на воздух. Стоял легкий морозец, низкие облака стелились чуть не задевая вершины сосен. И хотя снега не было, но и определиться со сторонами света не удавалось. Обманывался замкнутый в узком пространстве взгляд. Таши недовольно покачал головой и пошел к большому балагану. У самого входа в дом он увидел Унику и Зуйку. Женщины стояли рядом и… Таши вытаращил глаза, не веря себе самому. Более не женского занятия он не мог представить! Зуйка и Уника стреляли из луков!

Шагах в двадцати стояла прислоненная к стволу деревянная плаха. На ней красным суриком была нарисована птица: не то лебедь, не то гусь. И женщины по очереди били стрелами в изображение, стараясь попасть в тонкую шею. Самое смешное, что стрелы ложились довольно кучно, причем не только у Зуйки, но и у Уники, которой, насколько знал Таши, до этого стрелять не приходилось.

Таши еще вчера заметил, что женщины лосося ходят с луками, подивился, но ничего не сказал. А теперь и Уника схватилась за мужское оружие!

Таши подошел, молча взял лук, попробовал тетиву. Лук был маленький, но довольно тугой, хотя, конечно, не по его руке. И стрелы легкие, с костяным наконечником, на мелкую дичь. Хотя, в лесу другого оружия и не нужно. Таши вернул лук Зуйке, молча прошел в балаган, вынес свой лук, огляделся в поисках подходящей цели. Стрелять было некуда; не за двадцать же шагов в нарисованного гуся… Так и не найдя ничего достойного стрелы, Таши прицелился в красную гусиную шею и спустил тетиву. Кремневый наконечник с тупым звуком ударил в центр деревянной плахи и расколол ее пополам.

– Вот так стрелять надо, – сказал Таши, забросив лук за спину.

* * *

На следующий день подошло время расставания. Дети лосося возвращались к себе на материк, а трое путешественников продолжали путь через болота.

Светящийся радушием Стом выделил гостям добрый запас копченой кеты, отсыпал ягод и выделил мокроступы, в которых можно безбоязненно пройти по самому хлипкому зыбуну. Больше всего мокроступы напоминали плетеные из вербного куста корзинки. Их надевали на ноги, и тогда можно было идти, медленно переступая и переваливаясь с ноги на ногу. Плоское дно распределяло вес ходока на большую площадь, и слабые болотные травы не грозили прорваться под ногой идущего. Хождение в этакой обнове оказывалось медленным, мучительным, но зато безопасным.

Ромар, Таши и Уника уходили с острова первыми. На плече у Уники висел подаренный Зуйкой лук. Сперва Таши это дело не понравилось, но Уника, демонстрируя оружие, сказала:

– Ведь это не просто так. Раз они мне свой лук отдали, значит, в свою семью приняли, теперь и у меня не только род, но и семья есть.

Против этого Таши ничего возразить не мог. Значит, ничего не пропустила Зуйка из его рассказов, все сделала как надо. Теперь ни людям, ни предкам обиды нет – не на стороне Таши гулял, а проводил вдовью ночь с женщиной из той же семьи, что и своя жена.

Таши Зуйка успела шепнуть:

– Мне старухи гадали – сказали: все будет хорошо.

Вот так вот. Прямо хоть не уходи никуда.

Болото зачавкало под ногами, задышало незамерзающей глубью.

Приветливый остров быстро уменьшался за спиной, будто проваливался в трясину. Впереди смутно синел дальний лес, за которым снова ожидало болото, и так все дальше, полого спускаясь в безграничную низину, посреди которой торчит РытАя гора, а за ней БуйнАя гора, а там и Полуночные горы видать, где прячется обиталище северного мага, который один может усыпить восставшего Кюлькаса.

К ночи едва добрались к дальнему лесу. Как и обещал Стом, лес оказался скверным, по сути то же болото, только земля потверже, такая, что может выдержать серьезное дерево. С трудом Ромар отыскал место для костра, а спать так и вовсе пришлось в сырости.

На следующий день приключилась новая напасть. Таши, как всегда, проснулся перед рассветом, и хотя глядел на небо старательно, но так и не смог определить, где восход. Воздух посерел, в бледном свете обозначились деревья, а солнце как и не всходило вовсе. К этому Таши уже привык и не особо беспокоился, ожидая, что Ромар, как обычно бывало, укажет ему направление. Ромар всегда безошибочно определял стороны света, причем не только в степи, где все знакомо, но и в лесу, где только род медведя умел ходить, разбирая тайные приметы. А Ромару никакие приметы были не нужны.

Он и без того всегда знал, где восход, а где закат.

Но сегодня в словах старика Таши расслышал неуверенность.

– Кажется, туда, – сказал Ромар, указав кивком направление, а потом остановился и признал:

– Не пойму, что случилось. Никто не водит, чужого колдовства и следа нет, а куда идти – не знаю. Не иначе, здесь само болото голову мутит. Не хочет выпускать.

– Выпустит, – заявил Таши. – Главное, никуда не сворачивать, прямо идти.

– Прямо идти дело нехитрое, – признал Ромар. – Кругами я и тут не пойду, не настолько еще одурел. А вот с верного пути можем сбиться. Ну да что делать? Решили туда идти, так пошли.

Мокрый лес скоро кончился, вновь началась топь и пришлось натягивать мокроступы. Таши потерял всякое представление о сторонах света и был готов поверить, что они вернулись назад и бредут через то же болото, что и вчера. Но Ромар сказал, что это какое-то другое место, и лес, маячащий вдали, будет посуше.

Так и оказалось. К темноте, измучившись и изломав с непривычки мокроступы, выбрались на сухое. Невысокая скальная гряда торчала здесь, словно земная кость. Белые лишайники пятнали камень, в трещинах росли сосны. Кое-как набрали дров и устроились на ночлег. Перед сном, когда все дела были переделаны, как обычно заговорили о завтрашнем дне.

– Не нравится мне это болото, – начал Ромар. – Я здесь себя кутенком слепым чувствую. Ползешь и не знаешь, то ли тебя сейчас молочком угостят, то ли утопят, чтобы под ногами не путался. Вот и думаю, может нам дальше по пригорку пробираться?

– А он нас в сторону не уведет? – засомневался Таши.

– Так идем, али нет – не знаю, но уж всяко дело не к дому, – сказал Ромар. – По-моему лучше по сухому крюка дать, чем бултыхаться, словно муха в киселе. А гряда если и уводит вбок, то не сильно.