Секреты, скрытые в шрамах - Estrella Rose

бы. А то твои оправдания по поводу желания защитить Наталию выглядели не очень правдоподобно, помня, как ты с ней обращался.

— Ну хорошо, я расскажу все… — Эдвард разворачивается лицом к Терренсу и Ракель. — Если вы имеете в виду, почему мы с Наталией притворялись, то это идея принадлежала мне. Несмотря на жуткую обиду, я все равно хотел знать, почему она так поступила. Тем более, что оставаясь наедине с собой, я успокаивался и понимал, что мне нужно узнать всю правду. Хотел, чтобы Наталия сама подтвердила то, что предстало передо мной на тех фотографиях.

— И как же ты планировал узнать правду? — интересуется Ракель, расставив руки в бока.

— Э-э-э… Я решил попросить вас поговорить с ней. Знаю, вовлекать вас в наши отношения было глупо. Но поскольку я не хотел разговаривать с ней лично, то мне нужно была помощь. И… Поскольку к ее родителям обращаться было бы худшим вариантом… Хотя бы потому, что мне пришлось бы краснеть, говоря, что их дочь была голой перед чужим мужиком. То оставался только один выход — обратиться за помощью к тебе и Терренсу.

— Мы не помним, чтобы ты обращался к нам с подобной просьбой.

— Я не решился сделать это напрямую из страха, что приду в бешенство и не смогу ничего объяснить. — Эдвард крепко сцепляет пальцы, переминаясь с одной ноги на другую. — Вот поэтому я решил действовать с помощью намеков. И… Тот ужин был прекрасным поводом… Оставалось одно — убедить Наталию молчать и как бы подыграть мне. Но я не мог просить ее об этом лично… Вот… Я и пошел на не слишком красивый поступок… Сказал ей, что покажу вам и всем ее друзьям и родственникам те откровенные фотографии и выставлю ее… Проституткой… И… Она согласилась. Точнее… Я не собирался намеренно притворяться. Мне просто нужно было обратить ваше внимание на нас и сделать так, чтобы вы поняли, что между нами что-то не так… Ну… И мой план сработал…

Глава 126

Несколько секунд Терренс и Ракель ничего не говорят, обдумывая то, что рассказал Эдвард, пока Наталия слегка хмурится, пока стоит рядом с диваном.

— Да, Эдвард, с головой ты точно не дружишь, — качает головой Терренс, копаясь в своих волосах. — Полный идиот, не побоюсь это сказать! Как ты вообще мог подумать о чем-то подобном?

— Вот так, — пожимает плечами Эдвард. — Думал, что вы захотите поговорить с Наталией и сможете узнать у нее что-то, что потом рассказали бы мне. Это… Это вполне могло быть причиной поразмышлять.

— Нет, я бы тебя понял, если бы ты лично обратился к нам и попросил поговорить с Наталией. Но ты выбрал реально странный путь… Я бы точно до такого не додумался.

— То есть ты рассчитывал на то, что мы с Терренсом поймем твой намек и выясним, почему Наталия так с тобой поступила? — спокойно уточняет Ракель, расставив руки в бока.

— Типа того, — произносит Эдвард. — Я знал, что вы не останетесь равнодушными к этой ситуации, и поэтому решил попросить вас о помощи.

— Ну мы и так бы не отказали тебе, — задумчиво говорит Терренс. — Подошел бы к нам с Ракель и попросил разобраться с Наталией, раз уж было страшно идти к ее родителям.

— Да и к вам обоим было стыдно обращаться. Не из-за того, что я не хотел впутывать в свои дела. А из-за тех фотографий, которые никто не должен был видеть.

— Может, ты и дал намек на помощь. Только в итоге Наталия сама обо всем тебе рассказала.

— По крайней мере, вы оказали ей необходимую поддержку и сделали все, чтобы вытащить ее из депрессии, в которой она была по моей вине, — с грустью во взгляде отвечает Эдвард. — Одна бы Наталия не справилась с таким состоянием.

— Не говори так! — возражает Наталия. — Я была в депрессии не из-за тебя! А из-за того, что со мной произошло.

— Тем не менее я не перестану благодарить Терренса и Ракель за то, что они помогли тебе прийти в себя и убедили тебя рассказать то, что прояснило ситуацию.

— Просто Наталии нужно было поговорить с кем-то близким и почувствовать поддержку, — с грустью во взгляде отмечает Ракель. — Нужно было дать ей понять, что она может довериться своим близким и ничего не бояться.

— Хорошо, что мы вовремя заметили неладное и не дали чем-то ужасному случиться, — добавляет Терренс и расставляет руки в бока.

— Согласен… — поникшим голосом говорит Эдвард. — Страшно подумать, что все могло бы быть гораздо хуже, если бы у Наталии не было ни вас, ни меня, ни родителей, ни друзей…

— Да ладно, чего теперь об этом думать, — махнув рукой, отнекивается Наталия. — Теперь я в порядке, и вы прекрасно знайте, о чем я переживала.

— Да, слава богу, все закончилось хорошо, — едва заметно улыбается Ракель. — Мы живы и здоровы… Мы с Терренсом помирились с Эдвардом… А ты снова стала его девушкой…

Эдвард и Наталия бросают друг другу короткий взгляд, а девушка произносит что-то вроде «Э-э-э» и слегка прикусывает губу.

— Э-э-э, понимайте, ребята… — неуверенно произносит Эдвард. — Когда мы с Наталией помирились, то решили сделать вид, что… Мы не расставались… Что была всего лишь крупная ссора, но конец отношениям не произошел. Сказали об этом на эмоциях.

— Вот как! — восклицает Ракель и скрещивает руки на груди. — То есть, теперь вы будете утверждать, что не расставались?

— Да, мы бы хотели, чтобы вы считали, что мы просто поссорились, — скромно отвечает Наталия. — Тем более, что мы оба не чувствовали себя так, будто отношения закончились. Я вот в глубине души отчаянно протестовала, когда кто-то называл Эдвардом моим бывшим. Или когда это звучало из моих уст.

— Совсем как и я, — вмешивается Эдвард. — Я и сам так и не смог смириться, что Наталия была моей бывшей девушкой. Иногда называл ее своей настоящей, а меня потом кто-то поправлял. Знайте, как тогда хотелось рвать и метать, когда кто-то говорил подобное!

— То есть, вы опять сделать вид, что ничего плохого не случилось? — хмуро смотря на Эдварда и Наталию, слегка прищурившись и скрестив руки на груди, интересуется Терренс. — Что вы не напугали весь дом своими криками и не шокировали близлежащий район… Что вы бы не поубивали друг друга и разнесли мне весь дом к чертовой матери…

— Нет, Терренс, ты не так понял, — спокойно отвечает Наталия. — Мы не собираемся отрицать нашу ссору. Однако мы не хотим, чтобы кто-то говорил, что мы расставались. Эдвард