Обратный отсчет: Равнина - Токацин

«Восходящий плазменный поток,» — Гедимину представился то ли щит, то ли чаша на костяном каркасе, давным-давно разлетевшийся на молекулы. «Как в той штуке Кут’тайри. У него было хорошее усиление по спирали. Попробовать воспроизвести…»

…Жёлтые усечённые треугольники впечатались в выемки рельефного чёрного диска, и стекло снова посветлело от жара. Гедимин машинально скреплял детали, выкручивал из расплава миниатюрное ушко в верхней части диска, — думал он сейчас только о горелке. «Что-то вроде витой ракушки с выемками на широком конце. Зеркальный слой… Хорошо, когда много сырья. Можно экспериментировать.»

— Для кого этот знак? — неожиданный вопрос прервал его рассуждения, и сармат растерянно мигнул. Двуцветный диск уже лёг на подогретый поддон и теперь медленно остывал, пока Гедимин в задумчивости собирал трубкой бесцветный расплав. «Задать общую форму, потом доработать широкий край. Металл придётся лить поверх. Равномерность слоя… М-да. А вот у Сэта получалось…»

— Это? — сармат оглянулся на забытую цацку. — А… Это для литейщиков из Шакхи. Им так спокойнее работается.

— Для литейщиков Пламени? — Кут’тайри незаметно подошёл вплотную и теперь разглядывал стеклянный «трилистник» с непонятной пристальностью. — Кто там мастер?

— Ут’таркех, — отозвался Гедимин и поднёс трубку к приоткрытому респиратору. «Удлинить и чуть повернуть… Ага, вот так. Теперь ещё раз…»

— Большая честь для Ут’таркеха, — отозвался бывший жрец, отходя от печи. Гедимин краем глаза видел, что две трети заготовок уже склеены. «Закончу с горелкой — проверю, что у него там,» — подумал он и тут же забыл о фонарях — в конце концов, там трудно было что-то испортить, если только не разбивать колпаки и не ломать рукоятки — а это сармат услышал бы.

…Серебристый металл блестел между двумя слоями стекла. В нём отражался перекошенный силуэт руки, закрученный вместе со спиральным «зеркалом». «Не сработает,» — в очередной раз подумал Гедимин, закрепляя осколок кейека в верхней выемке. В ладонь, подставленную под узкий раструб, ударил горячий воздух. Сармат удивлённо хмыкнул и взялся за термометр.

«Пятьдесят на входе, а на выходе… хм… Троекратное усиление? Неплохо. Непонятно, за счёт чего, но — неплохо,» — он поднёс термометр к внешней поверхности «горелки». «Изоляция работает. Если засунуть в кость или палку, будет ещё надёжнее. И заодно — минус проблема с прочностью…»

— Какая изящная раковина в зеркальном блеске, — услышал сармат за плечом. Кут’тайри, незаметно закончив работу, снова подошёл вплотную и теперь, навострив уши, разглядывал «горелку». Гедимин смерил его оценивающим взглядом. «Сэта умеют кидаться огнём. В той его штуке на входе был кейек. Зачем-то он был нужен. Может, это вроде линзы для их… пирокинеза? Тогда такая горелка для них будет рабочей. Проверим…»

— Кут’тайри, можешь направить огонь по узкой трубке? — Гедимин протянул жрецу «ракушку». — Отсюда, от камня… только подожди, я буду мерить.

— Мой огонь слаб, — Кут’тайри склонил голову; «горелку» он взял, но так и держал её на отлёте, будто хотел вернуть или отложить. — Ты знаешь. Хьеррек отвернулся от меня и не даёт моему огню жара. От меня будет мало помощи.

— Ничего, сойдёт, — буркнул Гедимин, пытаясь вспомнить, кто такой Хьеррек. — Мне только замерить. Попробуй. Что выйдет, то выйдет.

Он перехватил раструб, направленный куда-то вкось, и развернул его к негорючей стенке печи. Кут’тайри оглянулся на него с невесёлой ухмылкой и поднёс к узкому концу трубки сжатые пальцы. Внутри раструба сверкнуло красное, стремительно белея. Гедимин, выдернув «горелку» из чужой руки, сунул её под прохладный сквозняк.

— Слабый огонь у него, м-мать моя колба… — он покосился на термометр, недавно показавший полторы тысячи градусов. — Сейчас остынет, и повторим прогон. Только соизмеряй силу, ладно? Стекло — не рэссена, расплавится быстро.

— Хеттийиррн, — Сэта протянул к остывающей «ракушке» руку, но остановился, не притронувшись к ней, только невидимый жар лизал его белеющие пальцы. — Что это за флейта огня? Выглядит, как дар самого Хьеррека!

Уловив одобрение, Гедимин смутился — но тут же и насторожился.

— Кейековая горелка, — ответил он, показывая полуостывшую трубку на просвет. — Даёт узкий поток горячего воздуха. Чтобы греть стекло по частям, не засовывая в печь. Так будет удобнее.

— Чтобы греть стекло… — медленно повторил Кут’тайри, разглядывая узкий раструб. — Я не видел таких вещей раньше. Ты знал, что сделаешь, когда вставал к печи? Твои мысли были далеко…

«Наблюдательный…» — Гедимин недовольно сощурился.

— У нас есть похожие инструменты, — буркнул он. — Но на Равнину их не принесёшь. Тут всё надо делать по-другому. Так, вроде остыло. Попробуй ещё раз, только осторожно! А потом поможешь мне сделать небольшой отражатель. Ну что? С горелкой удобно работать? Что ей ещё нужно — рукоять, ручки?

…Обе кости выбирал Кут’тайри. Едва взглянув на груды сырья, он вынул две обломанные трубки немного разной формы. В первую, с досверленным отверстием сверху и короткими шипами по бокам, поместилась «сэтская горелка» — без рукояти, с открытым доступом к камешку-«линзе». Во вторую, уже не без усилий, Гедимин спрятал «модель для неогнедышащих» — с рукоятью, выступами под пальцы и внутренней чашечкой-отражателем. Это устройство разбиралось надвое — так, чтобы камешек можно было и достать, и вложить. Сейчас все осколки лежали отдельно в углу поддона. Большого жара от них не было — «сэтский» «термоэлемент» выдавал полсотни градусов, «скогнийский» — семьдесят три.

— Вот камни подбирать надо будет аккуратно, — вслух думал Гедимин, закрывая печь после всех испытаний — уже окончательно. — Чуть градус выше — и всё оплавится. А рабочий промежуток там узкий…

— Там, где огонь набирает такую силу, нужна осторожность, — отозвался Кут’тайри. Его взгляд всё время возвращался к «горелкам» — он рассматривал их так, будто хотел запомнить трёхмерную схему. «Интересно, опознал он своё… изобретение?» — подумал Гедимин, покосившись на жреца. «Отличия, по сути, невелики…»

— Это не оружие, — мрачно сказал он, перехватив пристальный взгляд. — И не будет оружием. А если кто-то из этого сделает оружие…

Кут’тайри подался назад, прикрывая цацку на груди полусогнутой кистью.

— Мне известно, что такова воля Пламени, — монотонно