Кроты ГРУ в НАТО - Михаил Болтунов

Таков был итог французской командировки Любимова. Итог, надо сказать, примечательный. Люди старшего поколения знают: орден Красного Знамени — награда боевая и очень почетная. На фронте им награждали не часто, а уж в мирное, послевоенное время тем более. Как говорили в те годы, только «за большие заслуги». А заслуги у Любимова были и вправду не малые. О них уже известно читателю, и все-таки приведу несколько цифр. Уж очень они показательны. Только один ценный агент Мюрат, которым руководил Любимов, передал в Центр около 20 000 листов секретных документов! А еще были Бернар, Гектор, Артур, Арман, Фуше. И каждый вносил свой вклад.

А проблемы, которые рассматривали, освещали агенты? Они ведь были особой, государственной важности. Производство твердого топлива для стратегических ракет, шифросвязь и ключи к шифрам Вооруженных сил США, ракетное оружие американских военно-воздушных и военно-морских сил.

Итак, успешно завершив свою вторую зарубежную командировку, Виктор Любимов был назначен старшим офицером первого управления ГРУ. Непосредственным начальником его стал известный уже генерал Чередеев, коллегами — Нил Ленский и Иван Прозоров. Все в прошлом работали во Франции, хорошо знали друг друга. «В общем, коллектив был что надо!» — скажет с восхищением о своих товарищах Любимов.

Расставшись с Мюратом в Париже, Любимов, разумеется, и не думал расставаться с ним. Он и сам того не хотел, да и кто бы ему позволил. Возвратившись из Франции в Москву, он сразу, без отпуска, подключился к разработке плана поездки Мюрата по нашей стране. Путешествие обещало быть интересным. Планировалось осмотреть достопримечательности столицы, потом выехать в Ленинград, Ташкент, Бухару, Самарканд, Ереван, Волгоград, отдохнуть в санатории ГРУ в Сухуми.

В ходе поездки следовало отработать и некоторые оперативные вопросы.

На имя начальника военной разведки был подготовлен итоговый доклад о работе Мюрата за последний, наиболее продуктивный период, с 1963 года до середины 1965 года. Цель доклада — представление Мюрата ко второй государственной награде СССР.

Кстати, в ходе анализа и подготовки доклада Любимов подсчитал, что в эти годы Мюрат добывал в среднем по 4 (!) особо важных секретных документа, то есть около 50 материалов в год, не считая других материалов, отнесенных к категории «ценные».

Предлагалось установить ему ежемесячное денежное вознаграждение и представить к награждению орденом Красного Знамени.

Вскоре на докладе появилась резолюция начальника управления Соловьева: «С изложенными в докладе предложениями согласен. Документы на представление Мюрата к награде доложены начальнику ГРУ. Необходимо решить вопрос об установлении устойчивого денежного содержания Мюрату».

Эта резолюция была хорошим знаком.

А тем временем из Парижа пришли тревожные сообщения: судя по всему, отношения между Мюратом и Луизой становились все более натянутыми. Мюрат настаивал, Луиза не хотела выходить за него замуж. Она просила освободить ее от работы с Мюратом.

Рассказывала, что Мюрат постоянно стремится прийти к ней домой. Затяжку с ответом воспринимает как отказ, шантажирует ее.

Морозов пытался убедить Луизу не предпринимать каких-либо решительных действий, пока с Мюратом не состоится разговор в Москве. Ее долго пришлось убеждать, уговаривать, ссылаясь на личные просьбы Чередеева и Любимова. Наконец она согласилась продолжить контакты с Мюратом, в надежде на то, что после поездки в Москву он изменится.

Луиза в шутку сказала Морозову: «Не могли бы вы во время поездки в Москву найти ему красивую русскую женщину. На что Леонид Михайлович только развел руками.

Обсудили и путь Мюрата в Советский Союз. Резидентура рекомендовала своему агенту не лететь самолетом, а ехать поездом через третью страну, не останавливаясь в гостиницах, чтобы не оставлять никаких письменных следов при регистрации в отеле.

Луиза, однако, напомнила, что Мюрат прирожденный пилот и не приемлет поездов, предпочитает летать. Кроме того, он не любит Швейцарию и швейцарцев и, скорее всего, не захочет ехать по этому маршруту. Что ж, Морозов принял это к сведению и обратил внимание Луизы на то, что в Вене Мюрат должен получить билет только после перехода на оперативный паспорт.

Луиза, в свою очередь, предупредила, что Мюрат в последнее время стал рассеян и забывчив.

К счастью, все обошлось. Мюрат ничего не перепутал. Правда, в Вене, когда с оперативным паспортом пошел за билетом, поволновался. Как признался потом, все время сверлила мысль, заказан ли для него билет или не заказан.

Однако все было в порядке. Мюрат сел в самолет, выпил рюмочку коньяка и, наконец, успокоился.

29 сентября 1965 года в аэропорту Шереметьево его встречал руководитель и друг Виктор Любимов. Они крепко обнялись. Они были счастливы.

В Вене в ноябре стояла мокрая, промозглая погода. Весь вечер шел дождь со снегом, и Мюрат коротал время в баре отеля. В кармане у него лежал билет на завтрашний парижский экспресс, Мюрат потягивал свой любимый бурбон и вспоминал. А вспомнить было что. Пожалуй, за всю свою жизнь у него не было такого экзотического путешествия. Да он и ждал его, желал. Хотел увидеть, понять, пощупать собственными руками, что это такое — Советский Союз, на который он работал вот уже шесть лет. Шесть долгих лет.

Сколько документов переснял, с какими грифами?.. Мюрат зябко повел плечами, огляделся, словно кто-то мог подслушать его мысли. В баре, кроме него, еще две пары, но они заняты собой. До него никому нет дела.

Он отхлебнул большой глоток бурбона, подумал: как все-таки приятно, когда всем на тебя наплевать. Кроме… Кроме его друзей в необъятной и могучей стране. Вик, Жак… Они не забыли, ничего не забыли.

Мюрат прекрасно понимал: для них он, как это говорят русские, «отрезанный ломоть». После отставки потерял все или, скажем, почти все. Не было главного — доступа к документам. Да, оставались знакомые, друзья, связи. Но это не то. Конечно, что-то он услышит, узнает, обобщит, напишет, но к плану нанесения ядерных ударов по объектам Советского Союза его уже никто не пустит.

Он был реалистом. Поэтому на первом ужине вместе с Ви-ком и Жаком, когда вспомнились былые, напряженные дни, обронил с горьким сожалением: «Вот и я весь…».

Но Жак на удивление не согласился с ним. Мюрат помнил дословно, как спокойно и уверенно он тогда сказал. «Мы очень благодарны за все, что ты смог сделать для нашей страны. Руководство разведки уверено, что и в новых условиях ты сможешь активно и успешно работать. — И добавил: — Принято решение назначить тебе ежемесячный оклад в 500 долларов, а также единовременное пособие на покупку новой машины и оплату счетов дочери за ее лечение».

Как приятно это было слышать! Что тебя не списывают в отставку, как в НАТО, не сбрасывают со счетов, а по-прежнему ценят и надеются.

В окно бара хлестал холодный дождь, а на душе Мюрата было тепло и уютно. Он заказал себе еще коньяка. Мюрат хмелел…