Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес

пирожных? Или, быть может, булок к завтраку?

— Желаю заказать у вас самое красивое платье, какое только существует в этом городе, — давясь смехом, произнесла я.

Карл, услышав мой голос, так и раскрыл рот.

— Адель, это ты?! — стащив с головы чепец, произнес он. — Глазам не верю! Вот это преображение!

— А что там с платьем? Удалось тебе… хоть что-то получить от шкафа?

Тут я заволновалась. Уж я не настаиваю на красоте, мне бы более-менее приличный наряд!

Но Карл с жаром закивал головой.

— О, да, Адель! И оно даже лучше, чем можно был надеяться! — ответил он. — Пойдем, примеришь!

***

Не знаю, что там Карлу наговорил весельчак, и колдовали ли они вместе. А может, вовсе пересматривали эльфийские модные журналы! А может, у Карла отменный вкус, как и у любого эльфа, впрочем.

Но, так или иначе, а платье, которое я нашла в своей комнате, было действительно потрясающим.

— Из какого мира ты его достал, Карл?! — только и смогла сказать я. — Оно как будто бы и правда соткано из лунного света!

— Но ты сама сказала, — недоумевая, ответил Карл, — что нужно именно такое!

Платье было длинное, с красивым шлейфом. На первый взгляд из белой парчи, украшенное тонкими вышитыми узорами. Но при малейшем движении оно вспыхивало, словно лунные блики на воде.

Под верхним нежным белым платьем была шелковая темно-зеленая, сочного и насыщенного цвета, юбка, по подолу расшитая бусинами из горного голубоватого хрусталя и бисером. Словно намокла в вечерней росе.

Рукава, плотно облегающие плечи, к кисти расширялись и края их достигали пола. Вместо ворота было колье из трех рядов жемчуга, а плащ за спиной был сделан из невесомой прозрачной ткани.

Она была причудливо выкроена, так, что напоминала крылья стрекозы.

А в волосы, вместо шляпки, Карл пристроил мне цветок водной лилии, сделанный из шелковых лоскутков.

— Последняя эльфийская мода! — доверительно сообщил мне Карл. — Ну, ни дать, ни взять — стрекоза над лунным прудом!

Туфли, правда, оказались чуть великоваты — как и положено туфлям Золушки, проникающей на бал практически без разрешения и нелегально.

— Они, конечно, без бриллиантов, — неуверенно сказал Карл, стаскивая фартук и развязывая юбку, чтоб избавиться от нее. — Но все еще красивые, шелковые. Я нашел их наверху, в комнате матери. Других-то все равно взять неоткуда.

— Спасибо, Карл! — с чувством сказала я, прижав туфли к груди. — Это самое дорогое, что ты мог мне дать!

Я расцеловала его в обе щеки, и Карл зарделся от смущения.

— Ну, удачи мне и всем нам! — произнесла я.

Увидев меня в таком виде, оба спорщика-эльфа, и чистокровный, и болтливый весельчак, восхищенно смолкли. Весельчак даже протрезвел, потому что находиться рядом с такой девушкой пьяным совершенно недопустимо!

— О-о-о, как же я попал! — пролепетал он, зачем-то вытирая руку об одежду, прежде чем подать ее мне. — Как же я объясню кузине, отчего все будут восхищаться тем, что в этом году она блистала при дворе?! Боюсь, нам не справиться с потоком женихов после этого бала!

Я только рассмеялась.

— Наверное, придется Карлу наколдовать еще одно платье, для вашей кузины! А я подарю ей корзинку с магией, чтобы сделать ее еще более неотразимой!

***

Во дворец мы прибыли затемно.

Мой весельчак-спаситель галантно предъявил начальнику стражи пригласительные, и тот с удивлением глянул на меня.

— А вы похорошели с прошлого сезона, — произнес он, рассматривая меня как какую-то редкость.

— Благодарю, — только и смогла выдавить я.

Сердце ушло в пятки.

Неужто начальник дворцовой охраны помнит Мэри-Энн?!

Заподозрит подмену и выгонит нас прочь?

Я машинально сжала крепче бутылек с магической водой в кулаке.

Если меня сейчас разоблачат и выгонят из дворца, то вряд ли мне подвернется второй шанс попасть сюда!

Но мой веселый помощник даже не поморщился. Казалось, что разоблачение его и правда не волновало.

— Девчонки, — беспечно пояснил он начальнику стражи, улыбаясь до ушей. — Сначала у них тощие косички и разбитые коленки, веснушки на носу и не все зубы на месте. А потом хоп — и ты уже влюблен и женишься.

Тут он как-то погрустнел, вытащил из-за пазухи фляжечку с коньяком и нервно приложился к ней. Начальник стражи с пониманием кивнул головой.

— Да, так и есть, — поддакнул он.

Но все равно смотрел на меня с подозрением.

Даже велел принести фонарь, чтобы проверить меня на наличие эльфийской крови!

Но мы-то знаем мой маленький секрет!

Дитя, что зрело в моем чреве, щедро делилось со мной эльфийской магией, и фонарь подтвердил, что я, если и не чистокровная эльфийка, то полукровка. И начальник стражи, немного озадаченный, фонарь убрал.

Тут уж на меня с удивлением глянул и мой так называемый кузен.

Подумать о том, что я в положении, он не мог. Эльфы не бросают своих детей! Значит, в служанке из маленькой таверне и в самом деле текла эльфийская кровь? А он и не заметил?

Рядом с нами остановилась и карета высокородного черноволосого эльфа.

Он понял, что с нами произошла заминка, вероятно, нас заподозрили.

Поэтому он чуть выглянул из окна и обворожительно улыбнулся.

— Красавица Мэри-Энн, — произнес он с особым чувством. — Первый танец вы обещали мне, помните!

Я лишь кивнула, переводя дух.

Начальник стражи услыхал, что меня опознал как Мэри-Энн еще один эльф, поддакнул каким-то своим мыслям и велел нас пропустить.

И наша карета-чайник торжественно въехала по подъемному мосту во двор замка.

Да, а здесь все изменилось! За такое короткое время на замок словно ночь опустилась.

Феланор потемнел так, что его пугающая темнота опустилась на сад, на сам замок.

Вместо светлых цветущих яблонь — черные орхидеи. Вместо красного ковра перед гостями — черный, с золотыми шитьем.

Да и в замке все было задрапировано и отделано черными тканями, обязательно с золотом. Словно ночь опустилась, и зажглись звезды…

Но все равно это было довольно зловеще.

И на фоне этой потрясающей и завораживающей черноты я вспыхивала словно яркая луна.

Феланор тоже был облачен с головы до ног в черное.

Потрясающий в своих красоте и мрачности, он сидел на золоченом троне из черного дерева, и важно кивал гостям.

Катарина была рядом.

Но!

Она стояла по его левую руку, вместе с другими придворными. Ни о каком троне для нее и речи