Верное сердце - Саманта Джеймс

Она часто вспоминала о брате Болдрике и Клифтоне. Ее до сих пор мучил вопрос, каким образом брату Болдрику удалось подняться со своего смертного одра и покинуть отца Эйдана. Что было у него на уме? Она до сих пор оплакивала его смерть и сильно по нему тосковала, ведь он так долго был частью ее жизни! Но в конце концов все же смирилась с его уходом.

Гораздо труднее ей было принять возможность того, что Клифтон тоже мертв. Она даже мысли подобной не допускала! Он наверняка жив и где-то в этом мире встретил этим летом свой тринадцатый день рождения. Не исключено даже, что он стал оруженосцем у какого-нибудь рыцаря, обучаясь воинскому искусству. По правде говоря, мальчик не мог бы найти для себя в этом деле лучшего наставника, чем ее муж, и Джиллиан всей душой молила Бога, чтобы так оно и произошло. О, если бы только она могла послать ему весточку о том, что он скоро станет дядей!

После своего возвращения Гарет уделял большую часть времени и сил оборонительным укреплениям замка. Стены Соммсрфилда были тщательно осмотрены и отремонтированы каменщиком, припасы собраны и заложены в амбары намного раньше обычного времени осенней жатвы. Несколько раз она замечала, как он с тревогой всматривался в горизонт. Его рыцари ежедневно упражнялись с оружием, однако во дворе не было слышно обычных шуток и смеха. Джиллиан понимала, что он опасался угрозы извне, со стороны войск короля… или кого-то еще.

С ней он оставался неизменно внимательным и заботливым, принимая во внимание ее состояние, и всегда готов был подставить ей под ноги скамеечку или подать руку, когда она в том нуждалась. Однако Джиллиан не могла отделаться от назойливых сомнений, которые вызывали в ее душе настоящую бурю. Не сожалел ли он теперь о том, что принял ее сторону и женился на ней, чтобы спасти от короля? Не проникся ли он к ней отвращением? Ведь отныне он будет навеки обременен ребенком, которого он не хотел, и женой, которая ему не была нужна. Не потому ли он защищал ее сейчас, что этот ребенок был его собственным? А когда малыш появится на свет, что ее ждет? Ведь тогда у Гарета не останется никаких причин выгораживать ее перед королем Иоанном. Не захочет ли он избавиться от нее? Каждый его взгляд, каждое прикосновение вызывали в ее груди жаркую волну возбуждения. О да, он предавался с ней любви так же страстно, как и всегда. Она бережно хранила в душе каждую ночь, когда он держал ее в объятиях, будь то в порыве страсти или в минуту покоя. Однако он ни разу не произнес слов любви.

Если все то, о чем ей приходилось слышать, было правдой, то Гарет уже знал в своей жизни любовь настолько великую, что он никогда больше не полюбит другую женщину… не полюбит ее. Ах, как отчаянно Джиллиан пыталась уловить хотя бы малейший проблеск надежды!

Однажды днем она сидела вместе с Робби в розовом саду, закутав его полой своего плаща, чтобы мальчик не продрог.

– Я очень рад, что папа дома, – произнес он внезапно. – Когда он уехал, я так скучал!

Она поцеловала его в лоб.

– Я тоже, Робби.

Какое-то время он в упор смотрел на нее.

– Однажды я видел, как папа тебя поцеловал.

– Вот как?

– Да, – заявил он серьезно. – Вот так. – Он чмокнул себя губами в ладошку, все это время изображая на лице самые немыслимые гримасы.

Джиллиан едва подавила смешок.

– Папа любит тебя, да? Наверное, любит, раз он тебя целует.

Улыбка сразу исчезла с губ Джиллиан, а вместе с ней и часть ее веселья. Она не могла произнести в ответ ни слова, однако Робби, похоже, ничего не заметил.

– Ты ведь тоже любишь его, да?

Джиллиан не была готова к острой, раздирающей душу боли, которая пронзила ей грудь при этих словах. Однако Робби смотрел на нее по-детски невинным взором, ожидая ответа.

– Да, – прошептала она, едва справившись с комком в горле. – Я тоже люблю его. Но пусть это будет еще одним секретом между нами, Робби… пока.

Изумрудные глаза мальчика вспыхнули, и он энергично закивал головой. Джиллиан крепче прижала его к себе, едва сдерживая слезы. Сердце ее разрывалось на части…

Время родов неумолимо приближалось.

Возможно, именно этим объяснялось гнетущее беспокойство внутри Джиллиан – или затянувшимися приготовлениями замка к обороне. Так или иначе, Джиллиан просто места себе не находила от тревоги.

В последние дни ее все чаще и чаще стал посещать один и тот же сон – сон о том, как за день до покушения на жизнь короля она услышала голоса в приемной и увидела тень человека, находившегося там вместе с ее отцом. Отец сильно разгневался на нее и кричал, что она не имеет права за ним шпионить.

Однако в действительности все произошло несколько иначе. Отец действительно сердился на нее. «Не говори об этом никому», – предостерег он ее тогда. И она действительно никому ничего не сказала, если не считать брата Болдрика.

И тут она снова увидела перед собой высоко на стене позади ее отца чью-то тень. Некое смутное воспоминание не давало ей покоя, нечто крайне важное, терзавшее рассудок. Однако, как она ни старалась, она не могла дать ему определения – ни во сне, ни при ярком свете дня.

Однажды вечером она ворочалась без сна в постели. Гарет все не ложился спать. Было уже далеко за полночь, когда ее мысли стали наконец расплываться и ее начала одолевать дремота. Но тут скрипнула дверь, и она с громким криком подскочила на постели. Однако это оказался Гарет, который наконец решил удалиться к себе в спальню. Он бросился к постели:. – В чем дело, Джиллиан? Неужели ребенок…

– Нет, – отозвалась она дрожащим голосом. – До рождения ребенка остался еще почти месяц. Просто ты меня напугал.

Сильные руки сомкнулись вокруг ее плеч.

– Ты думаешь, король пришлет сюда своих ищеек, чтобы разнюхать, когда малыш появится на свет?

Она и впрямь опасалась, что Роджер Сеймур с его злобными черными глазками появится в этот самый миг у ворот замка.

– Если ребенок родится вовремя, – произнесла она нетвердым голосом, – Иоанн сразу догадается, что ты ему солгал.

Гарет погладил ее по щеке.

– Не тревожься понапрасну. Если такое и впрямь случится, я сумею с ним справиться. Однако я полагаю, у короля Иоанна сейчас другие, куда более важные заботы.

Джиллиан не была введена в заблуждение его сухим тоном. Она понимала, что он хотел ее успокоить. Тем не менее она молила Бога, чтобы ребенок родился раньше срока, ибо в своей ярости король был способен на любой безумный поступок.

Гарет разделся и улегся рядом с ней, обняв за плечи. «Не тревожься понапрасну». Если бы это было так просто!

– Гарет, – прошептала она.

– Что, моя прелесть? – Он запечатлел поцелуй на ее мягких пунцовых губах.

– Были ли какие-нибудь известия от тех людей, которых ты отправил на поиски Клифтона?

– Нет.