Охотник на лис - Марк Шульц

Федерация спортивной борьбы США стала ежегодно проводить в Олимпийском тренировочном центре в Колорадо-Спрингс международный турнир – «Мемориал Дэйва Шульца». Этот турнир и в настоящее время широко известен среди ведущих борцов вольного стиля и греко-римской борьбы международного уровня.

В 1997 году Дэйв был введен в Национальный зал борцовской славы в Стиллуотере, штат Оклахома, – честь, которой я сам был удостоен двумя годами ранее. В 2010 году я, взволнованный, стоял рядом с Александром и Даниэль на церемонии введения нас с Дэйвом в Зал спортивной славы в Сан-Хосе, штат Калифорния. Мы были введены туда в качестве лучших борцов-братьев в истории Соединенных Штатов.

* * *

Дюпон впервые подал прошение о досрочном освобождении в декабре 2009 года. После вынесения приговора он три месяца проходил курс лечения в больнице штата, затем был переведен в тюрьму штата для дальнейшего отбытия срока своего наказания.

Я как-то позвонил в его тюрьму, чтобы узнать, каковы условия его содержания. Мне сказали, что он вместе с другим заключенным находился в камере размером 2,5 на 3 метра. Его камера располагалась в специальном крыле, где на одной стороне содержались пожилые заключенные, а на другой – педофилы. Эти две группы заключенных чаще всего подвергались насилию со стороны других зэков, поэтому их держали в более безопасном месте. Каким же идиотом надо было быть, чтобы обменять десятки миллионов долларов на такое существование!

В ходе судебного разбирательства я не был согласен с утверждением, что Дюпон являлся параноидальным шизофреником. Мне также не понравилось то, что прокуроры согласились с этим диагнозом. Я был уверен в том, что Дюпон был порочным, себялюбивым наркоманом. Но теперь я был готов согласиться с тем, что Джон был психически болен. Он не был невменяемым, как утверждали его адвокаты, однако, должен признать, он действительно был болен.

Когда Джон получил право на досрочное освобождение, я написал письмо в комиссию по досрочному освобождению с просьбой отказать ему в таком прошении. Я не считал, что его могли выпустить, но, учитывая, что можно было бы провернуть с его деньгами, никогда нельзя было быть слишком уверенным в чем-либо, что касалось Джона.

Ранее он нанял частного детектива, который пришел ко мне домой в штате Юта и спросил, готов ли я помочь Джону выйти из тюрьмы. Я поставил видеокамеру на запись, открыл дверь и спросил детектива, чего он хочет. Когда он задал мне свой вопрос, я закрыл дверь и отправил видеозапись в прокуратуру округа Делавэр.

Дюпону было отказано в досрочном освобождении.

9 декабря 2010 года, в четверг, я получил известие, что Джон скончался. Он был обнаружен недвижимым в своей камере рано утром. У него была тяжелая форма эмфиземы[39]и хроническая обструктивная пневмония.

Когда Джон умер, ему было семьдесят два года.

Согласно завещанию Дюпона его похоронили в красном борцовском трико команды «Фокскэтчер». Он завещал восемьдесят процентов своего состояния Валентину Йорданову и членам семьи Валентина.

Смерть Дюпона была для меня совершенно незначительным событием. Думаю, об этом лучше всего выразился мой отец, когда он сказал журналисту относительно Джона, что тот умер в день убийства Дэйва.

Со смертью Джона я осознал лишь то, что теперь об одной вещи можно было не беспокоиться. Я опасался, что если бы он когда-либо вышел из тюрьмы, он мог заказать убийство кого-нибудь из нашей семьи.

Если не считать этой мысли, я совершенно не думал о Джоне.

Он сломал спортивную карьеру моего брата и мою карьеру, но я смог в 1996 году одержать над Джоном безусловную и окончательную победу, выиграв в «Чемпионате по боям без правил».

Дюпон недооценил меня как бойца. Он никогда не воздавал мне должное в полной мере. Он не осознавал, кем я был на самом деле. Он не понимал, что я непобедим. А теперь Джон был мертв. Он был частью моего прошлого, к которой я утратил интерес и которая для меня теперь также была мертва.

И все же иногда, когда я думаю о своем брате, вспоминая счастливое время, которое мы прожили вместе, и невзгоды, с которыми мы боролись и которые преодолевали, как вместе, так и каждый из нас самостоятельно, когда я сожалею, что Дэйва уже нет и он не может испытать чувство гордости за меня, я ловлю себя на мысли о том, что я вспоминаю и его убийцу.

И мне становится жаль, что Джон Дюпон вообще жил на этом свете.

Я скучаю по тебе, Дэйв.

Не знаю, как много людей будет знакомиться с историей моей жизни, изложенной в фильме «Охотник на лис», или же читать о ней в этой книге. Мне остается надеяться, что речь будет идти о миллионах.

А ведь все началось с желания моих детей узнать о жизни своего отца.

Я начал писать историю своей жизни после проведенного мной поединка на турнире «Чемпионата по боям без правил», когда из-за проблем со спиной я знал, что моя спортивная карьера завершена. Мои дети родились после того, как я закончил заниматься борьбой, и в связи с тем, что после моего развода мы жили порознь, я знал, что у меня не будет возможности, как мне бы хотелось, сидеть рядом с ними и рассказывать о карьере их отца. Поэтому я стал писать.

История моей жизни уместилась на шестидесяти страницах с одинарным интервалом между строками. Я не стал много рассказывать об убийстве Дэйва. В то время воспоминания об этом были слишком свежи и суд еще не состоялся. Однако я подробно описал о том, как мы с Дэйвом росли и о наших борцовских достижениях.

Завершив работу, я просто ради шутки послал ее по электронной почте нескольким приятелям. Одним из них был Бен Охай, мой друг из «Би-Уай-Ю», один из тех парней, на которого всегда можно положиться и который, наряду с Аланом Олбрайтом и Ларри Наджентом, дал мне утешение в первые дни после смерти Дэйва. Бен сказал мне, что прочитал мою работу одним залпом. Джаред Коулман, один из моих знакомых борцов в «Би-Уай-Ю», показал рукопись своему брату Майку. Я познакомился с Майком, и он сказал мне, что, имея некоторые связи, он мог бы, как он полагает, сделать из моего произведения фильм.

Честно говоря, я не был удивлен. Когда я описывал историю своей жизни, я, конечно, не рассчитывал на то, что это станет фильмом, но, вспоминая свое детство, я задавался вопросом, как могли бы смотреться различные эпизоды моей жизни, если они были показаны на экране. То есть уже тогда я пытался оценить свою жизнь с точки зрения ее показа на экране. Хотя именно Майк был тем, кому принадлежала идея превращения моей рукописи в фильм.

Майк весьма увлекся этой идеей. Он встретился с кинопродюсером Томом Хеллером (который, в частности, был продюсером фильма «Сокровище»), и Том предложил этот проект паре киностудий, которые отклонили его.