Леди тьмы - Мелисса Рёрих

обладают фейри. Где твои заостренные уши и длинные клыки?

– Есть заклинания, способные зачаровать внешность, но за это всегда приходится платить, – ответил Сорин.

На его лице отразились непонятные эмоции. Нерешительность? Недоумение?

– Чем платить?

– Зависит от заклинания, но магия всегда имеет свою цену. Когда я использую магию огня, она расходует мои запасы энергии. Если я исчерпаю их слишком быстро и не восполню, то ослабею почти до смерти. Вот почему, когда фейри обретают силы, их учат контролю и тому, как правильно проникать в суть своей магии и безопасно высвобождать ее, – объяснил Сорин, наблюдая за Скарлетт и словно чего-то ожидая.

– Какова цена чар по изменению внешности?

– Приглушенные чувства фейри в землях смертных, – ответил Сорин. – Они по-прежнему лучше, чем у людей, но не так остры, как когда я пребываю в своем истинном обличье.

Скарлетт видела много «истинных обличий фейри» и, хотя занималась тем, что кромсала их на части, не могла отрицать, что они были… привлекательными. Интересно, каков настоящий облик Сорина? Запретив себе думать о подобных глупостях, Скарлетт прочистила горло.

– Остаются оборотни и ведьмы. Кассиус может быть либо тем, либо другим.

Улыбнувшись уголками губ, Сорин сосредоточил внимание на карте.

– Действительно. Я полагаю, что его родословная берет начало из Королевства ведьм.

– А почему не у оборотней?

– Оборотни изменяют форму и материю, а ведьмы владеют первозданной магией и работают с заклинаниями и зельями. Готов побиться о заклад, что его мать была ведьмой. Про отца не уверен. Я не могу рассуждать о подобном, не зная масштабов его способностей.

Сорин рассказал Скарлетт о царящем в Королевстве ведьм насилии, особенно в отношении мужчин.

– Почему ведьмам так трудно зачать детей? – спросила Скарлетт, когда он замолчал.

– Потому что, как я уже сказал, магия всегда имеет свою цену. Дело в балансе. Ведьмы, фейри и оборотни наделены самой сильной магией, оттого-то нам так трудно передать свой дар по наследству. По этой же причине у королевских особ на моей родине, как правило, только один ребенок.

– Как у королевы?

– Да.

– И ты не можешь произнести ее имя?

– Здесь – нет.

– А спеть можешь?

– Что? – В его голосе отчетливо прозвучало недоверие.

– Да спеть же! Получится назвать ее имя в песне?

– Зачем мне называть ее имя в песне?

Легкий изгиб губ мужчины превратился в широкую ухмылку.

– Если бы ты пел песню, в которой оказалось ее имя, ты смог бы его произнести?

– Нет.

– А написать?

– Нет.

– А начертить всего одну букву вон на той стене? – не отставала Скарлетт, указывая на стену возле кухни. – И вторую там. – Она указала на другой конец комнаты. – И разместить их так, чтобы не выглядели как слово?

– Какая разница, как ее зовут? – спросил Сорин с притворным раздражением в голосе.

– По-моему, это глупо. В смысле, вдруг ты встретишь кого-то с таким же именем? Ты никогда не сможешь называть по имени и ее тоже? Это может быть неловко. А если она вот-вот сорвется со скалы? А ты будешь не в состоянии окликнуть ее, чтобы предупредить, – продолжала развивать мысль Скарлетт, стоя лицом к Сорину, облокотившись на стол.

– Полагаю, это было бы печально для нее, – со смехом заметил Сорин. – Но намерение прыгнуть со скалы едва ли служит показателем большого ума.

Скарлетт притворилась шокированной, прижав руку к сердцу.

– Ты смеешься над тем, что женщина может упасть и разбиться насмерть, потому что могущественная королева не хочет, чтобы ее имя произносили в землях людей? Какая эгоистичная правительница.

– О, такая она и есть, – подтвердил Сорин с легкой горечью в голосе.

Скарлетт слегка опешила. Ей не хотелось его расстраивать.

– Ты не ладишь со своей королевой? – осторожно спросила она.

– Мы с королевой нечасто сходимся во мнениях, – ответил Сорин, возвращаясь к расстеленной на столе карте.

– Но ты же разговаривал с ней здесь. В лесу в тот день, – рискнула Скарлетт.

– Наши взгляды могут разниться, но сейчас мы едины против общей угрозы. – Сорин не отрывал взгляда от карты.

– Той, что угнетает ваш народ?

– Да.

– Принц Огня?

– Принц Огня не желает находиться под властью королевы и не считает, что она должна вершить судьбу всех Дворов, но нет, Скарлетт, это не он терроризирует фейри. Они с королевой сумели в какой-то мере отбросить разногласия ради тех, кто находится под их опекой. Хотя вопрос о том, как и когда пользоваться оружием, когда оно будет получено, все еще не решен – пояснил Сорин.

Скарлетт фыркнула.

– Что угодно лучше, чем жить под властью принца Огня.

– Уверен, некоторые с тобой согласятся, – ответил Сорин. – А другие скажут, что жить под властью правителей, которые запирают и изолируют целые расы, куда хуже.

Скарлетт выпрямилась, услышав это заявление.

– Ты… Ты считаешь, что смертные короли угнетают ваш народ? Оружие, которое ты разыскиваешь, должно быть использовано против нас?

– Нет. Я бы никогда не причинил вреда людям, если бы это от меня зависело, Скарлетт. Смертные почти так же беззащитны, как новорожденный олененок на лугу.

Теперь Сорин повернулся к ней лицом. Выглядел он напряженным. Его слова заставили Скарлетт задуматься. Он не причинил бы вреда людям, если бы это от него зависело?

– Ты отличаешься от других фейри, которых я встречала, – медленно произнесла она.

– Учитывая, что ты, скорее всего, пытала других фейри, которых «встречала», рискну предположить, что сравнивать тебе не с чем, – парировал он.

Скарлетт захлопнула рот. Возможно, он прав. И все же…

– Но не короли смертных установили заслоны и границы, – возразила Скарлетт. – Это сделали король Деймас и королева Эсмерей – чтобы защитить людей.

– Верно. Деймас и Эсмерей так поступили.

– Тогда… как ты можешь отомстить тем, кого давно нет в живых?

– А кто говорил о мести? – спросил Сорин, склонив голову набок.

– Ты ищешь оружие. Чтобы освободить свой народ.

– Верно, – подтвердил Сорин, протягивая руку и накручивая прядь ее волос себе на палец.

Проигнорировав этот жест, Скарлетт продолжила:

– Не подразумевается ли под так называемым освобождением твоего народа нападение фейри на земли людей?

– Или они просто получат свободу передвижения по континентам. Чтобы посещать другие территории, – возразил Сорин.

В этом был смысл. Вроде того.

– И они оставят смертных в покое?

– Многие фейри винят в своей изоляции людей. Как и большинство ведьм, оборотней и детей ночи. Дело в том, что до войны мы жили все вместе и обходились без крупных конфликтов.

– Пока фейри не решили, что они лучше людей, и не попытались сделать нас рабами, – напомнила Скарлетт, освобождая свои волосы из его рук.

Сорин пожал плечами.

– Возможно.

Возможно?

– Ты не можешь