Анастасия или Анна? Величайшая загадка дома Романовых - Пенни Вильсон

Это было именно то, чего и добивалась Ратлеф-Кальман, – вывести дело на страницы прессы, с тем чтобы создать условия, при которых столкновение мнений послужит пищей для полемики с привлечением общественного мнения. Она продолжала публикацию своих статей, и в течение всего лета Жильяр отвечал на эти вызовы. Начиная с этого времени он стал публично обличать претендентку в журналах и газетах Швейцарии, Франции и Великобритании. Осенью того же года Ратлеф-Кальман ответила Жильяру статьей; в ней она назвала его «лжецом, который пользуется любым поводом, чтобы помучить бедную, беспомощную женщину-инвалида» {2}. Однако, как все и ожидали и опасались, настоящую «информационную бомбу» Ратлеф-Кальман оставила про запас – это была ее книга, посвященная делу Андерсон, изданная в следующем году. Интерес общественности к этой теме был огромен.

Ратлеф-Кальман написала книгу «Анастасия. Выжившая в Екатеринбурге» – название которой говорит само за себя. Как признавалась сама автор, она решила «сделать так, чтобы было признано лицо, делом которого я намерена заниматься» {3}. Это был рассказ о деле Андерсон, каким его видела Ратлеф-Кальман и каким видели его те, кто поддерживал претендентку. Рассказ, переполненный доказательствами в пользу претендентки и сведениями, почерпнутыми неизвестно откуда, – своеобразная сказка, провозглашенная автором «самой необычайной и полной романтики трагедией», в которой «показаны мучения, достойные самого ада, которые выпали на долю претендентки» в борьбе за восстановление потерянных имени и титула {4}. Рубцы, шрамы и воспоминания, а также рассказы тех, кто говорил, что они знали, что Анастасии удалось спастись, что ее вывезли в Бухарест, – все это было вынесено на страницы книги Ратлеф-Кальман. Баронесса Буксгевден и принцесса Ирэна оказались слишком растерянными, претендентка слишком смущенной, поэтому нельзя считать что отрицательное впечатление, возникшее в результате их встречи, имеет какое-либо значение. С другой стороны, о визитах, которые были сделаны Волковым, супругами Жильяр и Ольгой Александровной, в книге упоминается как о драматических и сомнительных с точки зрения подлинности сюжетах, которые не оставляют у читателя и тени сомнения по поводу благоприятного впечатления, которое произвела на вышеперечисленных персон претендентка. Ратлеф-Кальман преподнесла признание личности претендентки, сделанное княгиней Ксенией Александровной, а также Татьяной и Глебом Боткиными, в центре целого сонмища таинственных безымянных свидетелей, свидетельствующих, что Анастасия смогла уцелеть. Все это выглядело как убедительная, логичная и не допускающая разночтений история, из которой следовало, что младшая дочь Николая II жива.

Однако Романовы видели это в ином свете. На начальном этапе Ольга Александровна хотела остановить дальнейшее развитие событий, ей хотелось бы, чтобы после появления статьи в газете National Tidende и после публикации заявления по поводу кончины вдовствующей императрицы это дело стало бы достоянием истории. Однако все ее усилия не произвели впечатления на общественность, кроме того, благодаря Ратлеф-Кальман публика была убеждена, что княгиня и все остальные при первой встрече признали в претендентке Анастасию, и лишь потом отказались от нее. Теперь Пьер Жильяр, получив одобрение Ольги Александровны и заручившись ее готовностью сотрудничать, начал совместную работу с графом фон Харденбергом над всесторонним, продуманным и получившим широкую огласку ответом Ратлеф-Кальман в виде книги со своей версией данного дела. Он хотел начать эту работу гораздо раньше, фактически он уже работал над книгой, собирая совместно с Константином Савичем, бывшим председателем суда присяжных в Петербурге, доказательства против Андерсон. Однако потребовался выход в свет книги Ратлеф-Кальман, для того чтобы эта работа получила одобрение императорской семьи.

Через двенадцать месяцев после выхода книги Ратлеф-Кальман на прилавках появилась книга Жильяра «Фальшивая Анастасия», в которую были включены заявления и комментарии противников претендентки, включая барона фон Клейста, баронессу Буксгевден, принцессу Ирэну и многих других. Для человека, который горит таким сильным желанием изобличить Андерсон, Жильяр избрал удивительно доброжелательный тон, говоря о ней. Жильяр утверждал, что, возможно, Андерсон сама верила в то, что является Анастасией, однако он в этом решительно сомневался. Как он признавал, Андерсон была «созданием, вызывающим жалость», которое «пробуждало у всех, кто видел ее, теплое чувство сострадания» {5}. Убежденный, что претендентка не обладает достаточной целеустремленностью, чтобы детально разработать всю интригу с претензиями на имя и титул великой княжны, Жильяр указывал на каждого из окружения Андерсон, высказывая предположение, что именно это лицо использует ее, заставив запомнить рассказы и различные подробности из жизни Анастасии, чтобы дать ход ее делу {6}. В той же мере, в какой Жильяр выступал в качестве главного злодея у Ратлеф-Кальман, в книге бывшего домашнего учителя Ратлеф-Кальман обвиняется в грубой и бессыдной лжи. «Все факты, которые она приводит, – писал Жильяр, – настолько искажены (в тех случаях, когда они не выдумываются по ее личному усмотрению), что неподготовленному читателю становится трудно отличить правду ото лжи, и он верит в те чрезвычайные приключения, о которых ему рассказывают» {7}.

Эти две книги предлагали читателю две абсолютно непримиримые точки зрения на дело Андерсон. Приходили и уходили другие претенденты, они шумно возвещали о своем прибытии, а потом исчезали куда-то, но сочиненные ими сказки не обсуждались публично на страницах газет, журналов и книг. Битву за общественное мнение смогла выиграть именно Ратлеф-Кальман, которая издавалась в Германии, Великобритании и Северной Америке, ее публикации получали поддержку и широкое распространение. Что же касается книги Жильяра, она была опубликована только во Франции, на короткое время появилась и вскоре после публикации исчезла с прилавков книжных магазинов. Таким образом, общественное мнение узнало версию событий в изложении Ратлеф-Кальман, эта версия поражала воображение и заставляла читателей негодовать по поводу бездушного отказа Романовых от уцелевшей «Анастасии». На стороне Ратлеф-Кальман выступал еще один, никому не видимый союзник – страстное желание читателей, чтобы все именно так и было. Со дня казни Николая II и его семьи прошло десять лет, но, как и прежде, никто не знал, где находятся тела, не имелось никаких достоверных доказательств того, что были убиты все члены семьи Романовых, были только одни предположения о том, что случилось, и версии уничтожения их останков. Таким образом, общественность устраивал флер правдоподобия, в который книга Ратлеф-Кальман облекала историю претендентки, Получилась привлекательная альтернатива жуткой и кровавой расправе в мрачном подвале в Екатеринбурге, рассказ, который, несмотря на все душераздирающие события и резкие повороты сюжета, все-таки демонстрировал триумф человеческого духа над силами зла.

Но если книга Жильяра канула в Лету, то она дала козыри тем, кто поддерживал Андерсон, – сама книга была выдвинута в качестве доказательства, что даже бывший домашний учитель является мошенником, человеком, который неоднократно лжет в истории с Андерсон. Так, Глеб Боткин, действуя в своей обычной манере, заявил, что книга Жильяра переполнена «намеренной ложью», что Жильяр использовал «ретушированные фотографии и другие фальшивки или подложные доказательства», и что он сделал все это, выступая в качестве платного агента великого герцога Эрнста-Людвига Гессенского {8}. Гнев был вызван тем, что Жильяр подверг сомнению несколько десятков рассказов претендентки, которые, как она утверждала, являлись ее воспоминаниями. Об этих воспоминаниях Ратлеф-Кальман рассказывала Жильяру в своих письмах, также они были приведены в ее книге. Ошибки, которые содержались в рассказах Андерсон и которые изобличал Жильяр, доказывали, что претендентка не могла быть Анастасией. Сторонники претендентки разделяли гнев Боткина, утверждая, что написанная Жильяром «злобная, недостойная доброго слова» книга полна «серьезных ошибок» и «вымыслов», рассчитанных на то, чтобы «положить конец на пути Андерсон к цели» {9}.