Идеальный мужчина - Джорджет Хейер

Решив не откладывать дело в долгий ящик, Лоуренс в этот же день направился в Стаплс под предлогом навестить Тиффани. Однако там ему сообщили, что девушка уехала в Харрогит, а мисс Трент слегла с головной болью. Лоурепс оставил свою визитную карточку, передал наилучшие пожелания и, ничуть не обескураженный, что никого и не увидел, удалился. «Слегла с головной болью, это она-то! На нее не похоже, — размышлял он. — В этом что-то есть! Головная боль — именно тот предлог, который используют женщины, когда хотят выплакаться без помех. Вот если я застал бы мисс Трент в прекрасном настроении, это было бы удивительно!»

Поведение Вэлдо этим вечером также не обмануло его ожиданий: он не выглядел слишком расстроенным, но и был далек от того, что можно было бы назвать «хорошим расположением духа». С готовностью отвечая, когда к нему обращались, Вэлдо тем не менее по возможности избегал общения и большую часть времени провел в своем кабинете. Джулиан куда-то укатил с Эдвардом Бэннингемом, так что за обедом беседовали мало. Лоуренс был не до такой степени неосмотрительным, чтобы досаждать Вэлдо пустыми разговорами, когда было так очевидно, что тот не расположен к диалогу. Поднявшись из-за стола, Вэлдо извинился, что он не в настроении поддерживать компанию. А обратив внимание на недоуменный взгляд кузена, объяснил, что слишком раздосадован неудачами, которые преследуют его в поисках подходящего привратника для Брум-Холла. Лоуренс ни на миг не поверил в этот предлог, однако ответил с сочувствием, что Вэлдо вовсе незачем его развлекать, он охотно проведет вечер за чтением.

На следующее утро Лоуренс опять не застал дома ни Тиффани, ни мисс Трент, но вечер, который он провел у Эшей, был более удачным. Мисс Трент доставила туда Тиффани, и нетрудно было заметить, что гувернантке не до веселья. Она улыбалась и общалась с окружающими, внешне выглядела спокойной, однако казалась до странности бледной, а под глазами у нее залегли глубокие тени. Большую часть времени мисс Трент сидела и беседовала с маленькой шустрой женщиной, которая, как вскоре выяснил Лоуренс, была гувернанткой при детях хозяев дома. Мисс Трент даже ни разу не удосужилась посмотреть в сторону Вэлдо, что, по мнению Лоуренса, было уже слишком. Краем глаза он наблюдал, как Вэлдо через всю комнату направляется к ней. Лоуренс не мог расслышать, о чем они говорили, и тем не менее сделал некоторые выводы. У него было прекрасное зрение, и он видел, как она стиснула в руках сумочку, как кровь прилила и отхлынула от ее щек. Затем Вэлдо поклонился — поклон его — в этом не могло быть никаких сомнений — был коротким и холодным, а затем вышел вместе с сэром Уильямом Эшем в комнату для игр. Глаза мисс Трент в этот момент были опущены, по, как только Вэлдо отвернулся от нее, она вскинула их и уже не сводила с него, пока он выходил из комнаты. «Боже! — подумал Лоуренс в изумлении. — Кто бы мог подумать, что такое чопорное создание способно на эмоции? Ведь это же явное отчаяние! Но что, черт возьми, стряслось, что довело эту парочку до такого состояния?»

Звуки настраиваемой скрипки заставили его отвлечься от интригующей проблемы. Стали формироваться пары, а так как это был вечер, а не официальный бал, леди Эш объявила, что, поскольку все молодые люди хорошо знают друг друга, им предоставляется полная свобода при выборе партнерш. Это вынудило Лоуренса оглядеться вокруг в поисках незанятой леди. Он увидел Тиффани, оживленно болтавшую с мисс Бэннингем, и мельком отметил, как необычно видеть ее не окруженной поклонниками. Лоуренс подошел к ней, поклонился, получил ее согласие на танец, ввел Тиффани в круг и тут же забыл, что оказался единственным претендентом на ее благосклонность, настолько его мысли были поглощены другим. В этот вечер он так и не заметил, что леди, которую наперебой атаковали молодые люди, домогаясь чести пригласить на танец, была вовсе не Тиффани, а мисс Чартли.

Но от глаз мисс Трент это не ускользнуло. Она подумала, что такое начало лично ей не сулит ничего хорошего, есть все основания ожидать, что Тиффани превратит для нее этот вечер в сущий ад. Она слишком хорошо знала, к чему приводит этот блеск в глазах ее подопечной, чем заканчивается ее наигранная веселость, поэтому испытала некоторое облегчение, увидев, что на первый танец Тиффани все же не осталась без партнера. Однако встревожилась еще больше, когда увидела, что на следующий танец Тиффани повел мистер Уилфред Баттерлоу — рыхлый юноша, прежде страдавший оттого, что капризная красавица не обращала на него никакого внимания. К счастью, милосердное провидение пощадило Анкиллу, не дав ей узнать, что во время танца мистер Баттерлоу допустил чудовищную бестактность, с запинкой выговорив:

— М-мне нет дела д-до того, что говорят другие, мисс Вилд. Я д-думаю, вы с-само совершенство!

И все-таки мисс Трент ничуть не была удивлена, когда на обратном пути в Стаплс поняла, что Тнффани находится на грани истерики. Ее беспричинный нервный смех все время прерывался бессвязным бормотанием, из которого тем не менее можно было уловить — красавица считает, что на всех ее знакомых кавалеров нашло умопомрачение. Мисс Трент помалкивала, от всей души надеясь, что и Кауртни, сидящий напротив них, воздержится от замечаний, дабы не подливать масла в огонь. И он молчал, пока Тиффани не произнесла с визгливым смехом:

— А эта Пэтинс Чартли в своем ужасном зеленом платье! Дурнушка только и делала вид, что вот-вот упадет в обморок, изображая из себя скромницу. Тоже мне святая!

— Будь я на твоем месте, — грубо перебил ее Кауртни, — я бы не стал обливать грязью Пэтинс.

— Обливать грязью? О, даже и не думала! Бедняжка, ей вот-вот стукнет двадцать, а до сих пор ни одного предложения! Наоборот, мне от души ее жаль — это так ужасно быть такой… такой никому не интересной!

— Нет, не в жалости дело, — не вытерпел Кауртни. — Ты кипишь, как чайник, потому что все внимание сегодня вечером уделяли не тебе, а ей. И я скажу тебе вот что…

— Ох, не надо! — жалобно вырвалось у мисс Трент.

Но ее мольба не возымела действия.

— Если ты не опомнишься, — безжалостно продолжал Кауртни, — то скоро убедишься, что сидишь в глубокой луже. И даже не думай, что твоя крикливая красота тебе поможет, не надейся! Боже, никогда еще не видел такой вороны в павлиньих перьях! Сначала ты отпугнула Линдета своим индюшачьим гонором, затем пришла очередь Артура, наконец — и это венец всему — попыталась очернить Пэтинс. Хотя на деле оказалось, что там, в Лидсе, она вела себя как подлинная героиня, а ты вообще была ни при чем! Только скалила на нее зубы, как лисица, загнанная в нору.

— Героиня, она? — в ярости закричала Тиффани. — Пэтинс? Да она бессовестная комедиантка — воспользовалась возможностью выставить себя напоказ! Догадываюсь, откуда у тебя такие сведения. От Анкиллы. Это она обожает душку Пэтинс. Как же, так хорошо воспитанная девушка! В ее понимании, конечно…

— О нет, вовсе не от нее. Мисс Трент нам так ничего и не рассказала, кроме того, что Пэтинс выхватила этого трущобного мальчишку из-под самых копыт лошади с необычайной смелостью и ловкостью. Линдет о тебе тоже словом не обмолвился. Сама Пэтинс и вовсе отказалась говорить об этом случае. Это ты распустила язык, опасаясь, что кто-нибудь опишет, как ты вела себя на самом деле, и утверждала, будто ни оборванцу мальчишке, ни Пэтинс не грозила никакая опасность.