Как любят мертвые - Чарльз Буковски
Шрифт:
Интервал:
- Да у тебя просто дьявольский бодун, парнишка, - сказал я ему как-то утром.
- Иначе и быть не может, - ответил он. - Человек должен забываться.
- Наверное, ты прав, - сказал я, - бодун лучше психушки.
В тот вечер после работы мы завалились в ближайший бар. Джефф оказался похож на меня: едой не заморачивался, о еде вообще никогда не думал. Несмотря на все это, мы с ним были самыми здоровыми мужиками на всей богадельне, но до ручки себя ни разу не доводили. Жрать просто скучно. Бары к тому времени мне тоже остохренели - все эти одинокие идиоты, сидят и надеются: вдруг зайдет какая-нибудь тетка и унесет их с собой в страну чудес. Две самые тошнотные толпы собираются на бегах и в барах - и я в первую очередь имею в виду мужских особей. Неудачники, которые все время проигрывают, не могут постоять за себя и взять себя в руки. И тут я такой, прямо посередке. С Джеффом мне становилось легче. Я в том смысле, что для него все это было внове, еще с перчиком, для него во всем этом еще билась какая-то жизнь, будто мы чем-то значительным заняты, а не просто спускаем жалкую зарплату на кир, игры, меблирашки, не просто теряем работы и находим новые, не просто обжигаемся о баб, не просто из преисподней не вылазим, но еще и плюем на нее. На все на это и плюем.
- Я хочу тебя познакомить с одним моим корешем, Грамерси Эдвардсом, сказал он.
- Грамерси Эдвардсом?
- Ага, Грам на нарах провел больше, чем на воле.
- Зона?
- И зона, и психушка.
- Здорово. Пускай подваливает.
- Ему надо на вахту позвонить. Если не ужрался до чертиков, подвалит...
Грамерси Эдвардс приперся, наверное, через час. К тому времени я уже чувствовал, что мне многое по плечу, и это было хорошо, ибо Грамерси уже стоял в дверях - жертва исправительных колоний и тюряг. Глаза его, казалось, все время закатывались под лоб, будто он пытался заглянуть себе в мозги и посмотреть, что там пошло не так. Одет он был в лохмотья, а рваный карман штанов топырился от здоровенной бутылки вина. От него воняло, самокрутка болталась на губе. Джефф представил нас друг другу. Грам извлек из кармана бутылку и предложил мне выпить. Я принял предложение. Мы остались в том баре до самого закрытия.
Потом мы отправились пешком к Грамерси в ночлежку. В те дни, пока район не оккупировали киты индустрии, в некоторых старых домах бедным сдавали комнаты, и в одном из таких домов у хозяйки был бульдог, которого она каждую ночь спускала охранять свою драгоценную собственность. Сволочью был редкостной: пугал меня множество пьяных ночей, пока я не выучил, какая сторона улицы его, а какая - моя. Мне досталась та, которая ему была не нужна.
- Ладно, - сказал Джефф, - сегодня мы этого урода достанем. Так, Грам, мое дело - его поймать. Если я его поймаю, ты его распорешь.
- Ты лови, - ответил Грам, - а чика при мне. Только сегодня заточил.
Мы шли дальше. Вскоре раздался этот рык - бульдог скачками мчался к нам. У него хорошо получалось цапать за икры. Чертовски хороший сторожевой пес. Скакал он к нам с большим апломбом. Джефф дождался, пока он чуть нас не нагнал, а потом извернулся куда-то в сторону и прыгнул ему на спину. Бульдога занесло, он быстро обернулся, и Джефф перехватил его снизу на лету. Под передними лапами он сцепил руки в замок и встал. Бульдог лягался и беспомощно щелкал челюстями, брюхо его обнажилось.
- Хехехехе, - начал Грамерси, - хехехехе!
И он воткнул свою чику и вырезал прямоугольник. А потом еще и разделил его на 4 части.
- Господи, - сказал Джефф.
Кровь хлестала повсюду. Джефф выронил бульдога. Бульдог уже не дрыгался. Мы пошли дальше.
- Хехехехехе, - не унимался Грамерси, - сукин сын уже больше никого не потревожит.
- Меня от вас, ребята, тошнит, - сказал я. Пошел к себе в комнату, а бедный бульдог все не шел у меня из головы. На Джеффа я злился еще 2 или 3 дня, потом забыл...
Грамерси я больше никогда не видел, а с Джеффом надираться мы продолжали.
Делать, казалось, больше нечего.
Каждое утро на работе нас мутило... наша с ним интимная шутка. Каждую ночь мы напивались снова. Что еще делать бедному человеку? Девчонки обычных работяг не выбирают; девчонки выбирают врачей, ученых, юристов, бизнесменов и так далее.
Нам девчонки достаются, когда они с девчонками покончат, а те уже больше не девчонки - на нашу долю приходятся подержанные, деформированные, больные, сумасшедшие. Через некоторое время вместо того, чтобы брать их из вторых, третьих, четвертых рук, просто бросаешь это дело. Или пытаешься бросить.
Помогает выпивка. К тому же, Джеффу в барах нравилось, поэтому я ходил с ним.
Беда у Джеффа была одна: когда он напивался, его тянуло подраться. К счастью, со мной он не дрался. У него это очень хорошо получалось, махался он здорово и был силен: сильнее, наверное, я никого не встречал. Он не задирался, но, немного попив, казалось, просто съезжал с катушек. Однажды вечером я видел, как он в драке уложил троих парней. Посмотрел на распростертые в переулочке тела, сунул руки в карманы, потом взглянул на меня:
- Ладно, пошли еще выпьем.
Никогда победами не хвалился.
Конечно же, субботние вечера были лучше всего. В воскресенье выходной, можно бодун заспать. Большую часть времени у нас одно похмелье просто плавно перетекало в другое, но, по крайней мере, в воскресенье утром не нужно было вкалывать за рабскую зарплату в гараже - все равно с этой работы либо сам уйдешь в конце концов, либо вышибут.
В ту субботу мы с ним сидели в "Зеленой Лампе" и тут, наконец, проголодались.
Пошли в "Китайца" - довольное чистенье местечко, не без шика. Поднялись по лестнице на второй этаж, сели за столик в глубине. Джефф был пьян и опрокинул настольную лампу. Она разлетелась с большим
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!