Немая девочка - Микаэль Юрт

Франк видел, как красные задние фары Эрика все уменьшались и уменьшались, а потом совсем исчезли, но все-таки остался стоять, глядя на весенний вечер за окном.

Ванья Литнер.

Ей было тяжело выносить Хампуса, это он заметил в ту же секунду, как она вошла в комнату. Все реагировали по-разному, и он, собственно, не мог поставить ей это в укор. Как и то, что она с пристрастием, на его взгляд, почти агрессивно, расспрашивала о «FilboCorp», Карлстенах и убийствах. Но когда они заговорили о Яне Седере, она внезапно замолчала.

Он ее не знал.

И не понимал, почему она внезапно прекратила разговор и откинулась на спинку стула. Значило ли это, что она его подозревает? Что теперь его притянут к расследованию убийств?

Эрика он знал.

Знал и любил.

Тот был не из альфа-самцов, которых – бог свидетель – в окрестностях имелось предостаточно. Более гибкий, готовый идти на компромисс. Дома он без проблем передавал бразды правления Пийе. Это, несомненно, залог счастливой супружеской жизни, но тем не менее. Эрик знает себе цену, хоть иногда как будто бы и играет вторую скрипку. Он вызвал Госкомиссию по расследованию убийств. Более честолюбивые полицейские остереглись бы отдавать дело, которое могло стать решающим для карьеры. Но не Эрик. Для него не имеет значения, кто выполнит работу, главное, чтобы она была выполнена. Айна очень любила Эрика, говорила, что он слишком хорош для Пийи.

Наверное, она была права.

Франк позволил себе немного потосковать. Такие мгновения – а они случались все реже – становились теперь все короче и короче, но сейчас он полностью предался воспоминаниям об Айне. Он отчетливо представлял ее себе. Помнил каждую морщинку, каждый волосок, помнил звук ее голоса, ее смех.

Господи, как он ее любил.

Он скорбел о ней. Такой глубокой скорбью, что боялся никогда из нее не выбраться. Мрак после ее кончины был настолько велик, что угрожал поглотить его. Будь он один, он, наверное, не выдержал бы, поддался бы и просто сгинул. Но у него был Хампус. Наполовину Айна. Полностью от него зависящий. Погрязнуть в скорби было нельзя, поэтому он медленно, но верно вернулся к жизни.

Франк отогнал всплывший из глубин памяти образ Айны в летнем платье на лужайке перед домом, смахнул застрявшую на ресницах одинокую слезу и обернулся к сыну.

Тосковать нет времени.

Сил тоже.

Его жизнь такой роскоши не позволяет.

Когда Торкель вышел от Бенгтссонов, уже начало смеркаться.

Вместе с солнцем быстро исчезло и весеннее тепло, и по дороге к машине Торкель застегнул молнию на куртке. Вместе с тем его поразило, до чего свежо и приятно на улице. Воздух чистый, слабый ветерок, немного усиливаясь, приносил с собой запах с какого-то рано удобренного поля, а в промежутках – легкий аромат леса. Торкель остановился перед домом и глубоко вдохнул. Решил идти к Турссонам пешком. Ванья еще не звонила, поэтому он посчитал, что семья с ребенком в нескольких сотнях метров отсюда, выпадает на его долю. Он ненадолго задумался, не сообщить ли Бенгтссонам, что он пока оставит машину у них во дворе, но решил, что это, пожалуй, не так уж важно.

Он двинулся в путь. Несколько ранних пташек пользовались остатками дневного света, чтобы попытаться приманить к себе партнера. Торкель развлекался, пробуя узнать их трели. Когда дочки были помладше, они часто выезжали на природу. Торкель считал важным, чтобы они знакомились с лесом, а не только с игровыми площадками, надувными замками и сухими бассейнами с шариками. Корзинка для пикника, маленькое озеро с головастиками, уползающий уж, кусочки коры, плывущие по ручью, где они строили запруду, сбор ягод и съедобных трав, попытки узнать помет и определить, соня или белка ела у соседей шишки. В лесу всегда находилось, что делать и чему поучиться. Простые радости, ничего выдающегося, но он поймал себя на мысли, что теперь они выпадают ему слишком редко. Ивонн как-то раз заметила, что от поездок в лес больше всего удовольствия получает сам Торкель. Возможно, так и было, но он все равно радовался тому, что сумел обеспечить дочерям такие впечатления. Сегодня ведь детям не разрешают бывать в местах, где они могут пораниться. Их безопасность надо непрерывно держать под контролем.

Оставив позади луга и пашни, он продолжил идти в сторону Турссонов по гравиевой дороге. Еще через десять минут за деревьями показался желтый дом, и вскоре Торкель оказался у них на участке. По пути он наслаждался каждым шагом, но пришло время возвращаться к суровой действительности. Зазвонил телефон. Прежде чем ответить, Торкель посмотрел на дисплей: Ванья. Поговорили они коротко. Она сказала, что они с Эриком закончили у Франка Хедена, и спросила, ехать ли им к Турссонам. Торкель объяснил, что он уже там и что они могут отправляться обратно в отделение. Они увидятся там позже.

Не успел он положить трубку, как телефон снова зазвонил. На этот раз это был Фабиан, сообщивший, что они почти закончили у Бенгтссонов и половина группы освободилась, есть ли для них еще задание? Торкель велел им ехать к Турссонам, а сам взялся рукой за позолоченную подкову на входной двери и несколько раз ударил ею по прибитому под ней кусочку металла. Никакого ответа. Он снова постучал. Немного сильнее, несколько раз. По-прежнему никто не открыл. Торкель подошел к стене и заглянул в ближайшее окно. Никаких зажженных ламп, никаких признаков того, что в доме кто-то есть. Может, они последовали его совету и уехали?

Торкель опять достал телефон, узнал у сидевшей в отделении полиции Фредрики номера Феликса и Ханны и набрал один из них. Со второго гудка ему ответил Феликс.

– Где вы находитесь? – представившись, спросил Торкель.

– Мы ненадолго уехали, как вы советовали, к сестре Ханны.

– Когда вы вернетесь?

– Не знаю, наверное, через пару дней. Корнелии нужно возвращаться в школу.

Торкель услышал звук приближающейся машины и увидел, как к дому подъезжает «Вольво» Фабиана.

– Мне бы надо с вами поговорить. Где живет сестра Ханны?

– Около Фалуна. О чем вы хотите поговорить?

Торкель засомневался. Насколько много следует их посвящать в детали? Он увидел, что Фабиан вылезает из машины и направляется к нему с вопросительным жестом в сторону дома. Торкель отрицательно покачал головой и показал на телефон. Фабиан понимающе кивнул.

– Мы узнали о планах строительства шахты, – вернулся к разговору Торкель.

– Вот как? – с откровенно вопросительной интонацией произнес Феликс.

– Когда Карлстены отказались продавать свою землю, вы потеряли довольно много денег.

– Мы ничего не потеряли, – с удивившей Торкеля уверенностью ответил Феликс. – Напротив, мы на этом выиграли.

– У нас имеются сведения, что все, кроме Карлстенов, хотели продать землю.

– Да, но мы не владеем землей и домом. Мы лишь арендуем, и когда Карлстены отказались, мы смогли остаться здесь жить.