Немая девочка - Микаэль Юрт

До Торкеля постепенно дошло содержание услышанного, и он незамедлительно рассердился на Эрика и его коллег. Это они были обязаны выяснить, как только четверо землевладельцев, на которых отразились планы «FilboCorp», стали интересовать расследование. Такие сведения он не должен получать по телефону от постороннего человека. «Но лучше поздно, чем никогда», – подумал он и тщательно проследил за тем, чтобы вытеснить гнев из голоса, спрашивая то, о чем ему уже следовало бы знать:

– А кто же владеет землей?

– Тумас Нурдгрен, – произнес Эрик, вешая на доску фотографию мужчины лет сорока. Это была увеличенная копия паспортной фотографии мужчины, и, как и девяносто пять процентов населения, выглядел он на ней полным придурком. Из-за плоховатой резкости, слишком яркого освещения, стремления казаться расслабленным, имевшего противоположный эффект, и слишком выпученных глаз из боязни моргнуть непосредственно в момент съемки снимок выглядел так, будто взят из реестра судимостей.

Хотя Тумас Нурдгрен в реестре судимостей отсутствовал.

Где он находится, было неизвестно.

Когда всплыло его имя, Торкель позвонил по двум доступным ему номерам – мобильному и стационарному. По мобильному телефону едва успел пройти первый гудок, как включилось сообщение: «Вызываемый абонент в данный момент не может с вами поговорить. Пожалуйста, перезвоните позднее».

По стационарному телефону прозвучало четыре гудка, после чего мужской голос на ярко выраженном вермландском диалекте произнес: «Тумас Нурдгрен. Меня нет дома. Оставьте сообщение».

Когда они после долгих перипетий добрались до его работодателя, то узнали, что Тумас Нурдгрен уже около недели в отпуске и ожидается на работе только после выходных. Сведениями о том, чем он занимается в отпуске или кто может это знать, она не располагала.

Таким образом, за исключением фотографии на доске, приблизиться к Тумасу Нурдгрену не удалось.

Ванья и Торкель посмотрели на нее, а Эрик – в свой блокнот.

– Работает он, как вам известно, садовником в Роттнерус-парке, живет один в двухкомнатной квартире в Сунне. Купил землю, которую арендуют Турссоны, вместе с женой в 2001 году, в 2009 они развелись, детей нет. – Эрик оторвался от записей с почти извиняющимся видом. – Пока это все.

– Турссоны въехали в 2009 году, – сказал Торкель. – В договоре Тумас значится единственным владельцем.

– Наверное, выкупил у жены ее долю, – ответила Ванья.

– Это должно было обойтись недешево, – продолжил рассуждать Торкель. – Сколько зарабатывает садовник? Двадцать тысяч крон в месяц? Возможно, двадцать две.

– В 2009-м планы строительства шахты еще не накрылись, – отозвалась Ванья, понявшая, к чему клонит Торкель. – Он, вероятно, рассчитывал вернуть эти деньги с лихвой.

– Мы пока не имеем полных сведений о его финансовом положении, – вставил Эрик. – Завтра будем знать больше.

– Я хочу знать все о финансовом положении всех, – проговорил Торкель, вставая и подходя к доске. – Всех из этого списка, – продолжил он и постучал карандашом по короткому перечню фамилий, составленному Билли. – Завтра займемся этим вместе. Я по-прежнему считаю, что мотивом являются деньги.

Ванья и Эрик кивнули. Ванья взглянула на часы и встала. Она истолковала последнее предложение Торкеля как завершающее день. Оказалось, она ошиблась.

– Ванья, еще одно, – сказал Торкель, когда она выдвинула стул и начала собирать вещи. Она остановилась и повернулась к нему. – Я хочу, чтобы ты поехала обратно в Стокгольм.

– Сейчас? – уточнила Ванья и автоматически посмотрела на часы, хотя уже знала, что они показывают.

– Как можно скорее, – подтвердил Торкель. – Пора пообщаться с компанией «FilboCorp».

– Она находится в Стокгольме?

– У них там головной шведский офис, – услужливо вставил Эрик.

– И еще я хочу, чтобы ты поговорила с ним. – Торкель указал карандашом на последнее имя в списке: Стефан Андрен.

– Разве он живет не в Лондоне?

– Он в командировке в Осло и приезжает в Стокгольм завтра вечером, – сообщил Эрик, явно довольный тем, что может чем-то поспособствовать. – У меня здесь есть его номер телефона.

– Себастиан сейчас в Стокгольме, используй его, – предложила Ванья.

Торкель мысленно вздохнул. Что со всеми происходит? Почему никто не может просто поехать туда, куда он их посылает и где нуждается в них больше всего?

– Себастиан не полицейский, и даже будь он им, из него получился бы плохой полицейский, а мне требуется хороший.

– Я не падка на лесть, – сказала Ванья с легкой улыбкой, надеясь, что скроет этим откровенное недовольство тем, что ее отсылают.

– Мне не требуется льстить, поскольку я могу отдавать приказы, – ответил Торкель, тоже с улыбкой, уходя из комнаты и от возможных протестов.

Подобрав остатки соуса кусочком хлеба, Эрик откинулся на спинку стула. Обычно он так поздно не ел, но, придя домой, понял, что ужасно голоден, и нашел в холодильнике оставшиеся от субботнего ужина шпажку с лососем и баночку соуса васаби. Он поставил шпажку разогреваться в микроволновку, а сам тем временем соорудил примитивный салат и запил все это слабоалкогольным пивом. Рецепт был из телевизионной программы «В половине восьмого у меня», и Эрику даже показалось, что получилось вкуснее, чем в только что приготовленном виде. Маринад с чили и имбирем чувствовался больше, и рыба впитала больше вкуса стеблей лимонника, на которые была нанизана.

Он встал, поставил посуду в посудомоечную машину, подсоединил телефон к кухонному стереопроигрывателю и включил свой плейлист, тем временем наполнив раковину водой. Пийя и Альма так и не уяснили, как комбинировать раковину, воду, моющие средства и губку, и то, с чем не справлялась посудомоечная машина, всегда приходилось мыть Эрику. Он ничего не имел против. Даже ценил и находил известное спокойствие в том, чтобы слушать музыку, пока моет посуду и наводит чистоту на разделочном столе и плите. Из необходимых домашних работ он действительно предпочитал это, например, уборке с пылесосом и глажке, которые находил убийственно скучными.

Он уже почти закончил и мечтал немного посидеть перед сном на диване, вполглаза поглядывая канал «Дискавери», когда почувствовал у себя на талии чьи-то руки.

– Как ты любишь пугать, – обернувшись, сказал он.

– Как у тебя прошел день? – спросила Пийя и приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы.

– Хорошо. Я ненадолго заезжал к Франку.

– По поводу этой истории с «FilboCorp» и продажей?

– Торкель считает, что мотив надо искать там, – кивнул Эрик.

– Он подозревает Франка? – поинтересовалась Пийя, и ее выражение лица и тон показывали, насколько абсурдной ей представляется даже сама мысль.

– Нет, не думаю. Двое других, Ванья и Билли, сейчас изучают компанию, так что, мне кажется, их больше интересует этот след. Плюс Тумас Нурдгрен.