Как мы меняемся (и десять причин, почему это так сложно) - Росс Элленхорн

Мы с женой сошли с поезда в маленьком городке, где находится колледж сына, – и вот он, собственной персоной, на голландском велосипеде, самоуверенный и гордый. Куда делся тот испуганный парень из аэропорта, повторявший «Я не готов»? Проводя время с Максом, я заметил, как он изменился: он казался зрелым и независимым – мечта любого родителя. Я не мог поверить в это преображение. Сын уверенно двигался по пути к самостоятельной жизни.

Я испытал гордость и облегчение. Но посетили меня и другие, более сильные чувства, которые взяли верх над легковесной родительской гордостью.

Я почувствовал себя растерянным и сбитым с толку. Кто я теперь? Кто я для него? И что еще важнее, как мы теперь будем общаться? В результате появились печаль и ощущение потери, беспомощное чувство, будто с тоской ждал последнего прикосновения – и не дождался.

Похоже, в Нидерландах каждую неделю проходит массовая общегородская вечеринка, где пиво льется рекой. И та неделя не была исключением. Макс быстро завел тесные дружеские отношения с группой ребят из общежития, и было ясно, что ни при каких условиях он не хочет пропустить пирушку. Именно поэтому, когда в один из первых дней нашего визита он спросил, может ли провести вечер с друзьями, мы, естественно, поддержали его решение. Круг близких друзей – это еще одна родительская мечта, но и здесь не обошлось без боли утраты. Раньше все поездки и путешествия мы совершали всей семьей, и я одержимо занимался их организацией. Теперь Макс строил собственные планы, и места для его матери и меня в них уже не было.

Когда мне удавалось побыть с сыном во время того визита, наше общение никогда не было таким, к которому я стремился. Впервые возникла неловкость – по крайней мере, я ее ощущал. Разговор наш был наполнен паузами. Исчезла традиционная схема общения: у Макса проблема, он мне звонит, я его успокаиваю. Не было никакого намека на то, что ему плохо, что запустило бы мой родительский механизм, а он бы чувствовал, что я несу за него ответственность.

Мы уже вернулись домой, а эти чувства до сих пор остаются. Мне стыдно такое писать, но значительная часть меня тоскует по тем минутам, когда мы с Максом сидели на скамейке в зале вылета и он во мне нуждался. Я хочу этого, потому что умею любить сына в таких взаимоотношениях и по еще одной, более эгоистичной причине: сидя в аэропорту и утешая его, я закрывал гештальт между восприятием себя и отношением ко мне сына, а теперь лишен этого. До настоящего времени у нас с Максом была негласная сделка (возможно, на подсознательном уровне): сын дает мне ощущение важности и цели в жизни и предлагает модель, в которой я могу его любить; а я обеспечиваю ему защиту, тепло, поддержку и модель, в которой он может любить меня. Но, черт возьми, он нарушил свое обещание. Повзрослев, он оставил меня позади, и я стою, сконфуженный, испытывающий чувство неловкости и без путеводителя в руках. Я уже не знаю, кто я для него и кто я для себя. Все неясно. Я не уверен, смогу ли сделать следующий шаг, ничего не испортив, и возможен ли вообще такой шаг.

Я не готов.

Вы узнали десять причин не меняться, и надеюсь, что все или некоторые из них помогли вам проанализировать противостояние переменам.

Каждая причина – уникальная грань одного целого, конфликта двух сил, которые всегда сопровождают личностные изменения: одна из них толкает вас вперед, а другая тянет назад. Надежда и ее сподвижник, вера, способствуют движению, а экзистенциальная тревога и боязнь надежды препятствуют этому. Чтобы пройти путь от существующей реальности до желаемого, необходимо разобраться с конфликтом этих двух сил. Они и возникающее между ними напряжение – общая черта всех наших десяти портретов.

Чтобы создать подобие законченного целого, мне пришлось исключить определенные элементы из нарисованной мною картины. В этом и заключается искусство создания некой конструкции. Задача писателя – сродни мастерству художника, который решает, какие элементы изобразить на холсте, а какие останутся за рамой. Это особенно каверзный вопрос, если речь идет об идеях, поскольку можно исключить нечто вполне возможное и важное.

Меня тревожит эта мысль при написании книги. Я озабочен тем, что есть и другие силы, толкающие нас вверх или вниз в процессе преобразований. Не то чтобы я совсем обошел их стороной в своем труде (я довольно подробно остановился на этом вопросе в восьмой главе, рассказывая о Питере, будущем морском биологе). Но это всего лишь несколько легких мазков по сравнению с глубиной экзистенциальных противоречий.

Влияние социального статуса

В основе любых попыток измениться лежит движущая сила надежды и сдерживающая сила экзистенциальной тревоги. Они проявляются, когда вы или я пытаемся измениться. Но в наших силовых полях есть и другие векторы, толкающие вверх или вниз, поэтому мои попытки преобразований отличаются от ваших, а каждое поле – уникально. Некоторые факторы связаны с нашими способностями, дарованиями и сильными сторонами, а многие рождены уникальным социальным опытом – взаимосвязями с окружающими, их оценкой нашей личности, осознанием собственного места в мире и ценности, которую мы представляем для общества, социальным и экономическим статусом, политической властью. Очень важно помнить об этих моментах.

Мне придется написать одиннадцатый портрет и повесить у выхода из галереи. Рассмотрите его внимательно, прежде чем уйти, иначе мои идеи рискуют оказаться ограниченными нежелательными рамками.

Опасайтесь крайностей

«То, о чем вы постоянно думаете, в точности реализуется в жизни», – пишет известный специалист в области саморазвития Тони Роббинс[172].

«Если вы можете представить что-то, то можете сделать и так, чтобы это случилось», – отмечает Джек Кэнфилд[173], еще один мотивационный тренер и автор серии книг «Куриный бульон для души»[174].

И Роббинс, и Кэнфилд опираются на идеи, почерпнутые из книги «Сила позитивного мышления»[175] Нормана Пила – основополагающего труда в области саморазвития. Как и их предшественник, Роббинс и Кэнфилд утверждают, что мы творцы своей судьбы, мы можем ее контролировать, меняя свои эмоции, отношения и мысли, а также преодолевать любые препятствия, просто представляя себе что-то другое.