Новые земли - Сергей Протасов

В завершающий период боя видимость, особенно севернее мысов Гоосаки и Эбошизаки, до крайности осложнялась дымом из труб десятков кораблей, скучившихся на узком участке моря, а также от разгоравшихся все сильнее и практически не контролируемых пожаров на берегу, устроенных солдатами и матросами японского гарнизона.

Поскольку первоочередными целями первой волны десантов были батареи, пароходы и портовые вспомогательные плавсредства, защитить все остальное они не могли. А из-за начала японской атаки высадку второй волны вообще отменили, приказав катерам и ботам ждать у берега. Так что активно занимавшихся поджигательством японцев отлавливать было сначала некому, а затем стало уже поздно.

В таких условиях флажные и ракетные сигналы были не видны, а работу станций беспроволочного телеграфа старательно глушили как русские, так и японцы. В результате к концу боя обе стороны потеряли из вида почти все свои корабли. Управление отдельными отрядами со стороны командующих было потеряно полностью. Никто не контролировал устье Цусима-зунда, да и сам пролив и его шхеры тоже. Эти воды в течение следующего часа превратились в слоеный пирог из наших и японских отрядов и отдельных кораблей, ведущих свою собственную войну, кто как умел и мог.

Русские, имея перед собой превосходящего противника, как обычно атаковали, ломая все каноны тактики эскадренного боя. Их бросок на врага казался безрассудным, но так они снова смогли полностью реализовать все свои скромные козыри. Изначально уступая численно, они еще и разделили свои силы, и снова выиграли.

Эта короткая, но в то же время, невероятно ожесточенная схватка с самого начала не давала решительного преимущества ни одной из сторон. Но цепь небольших случайностей, совершенно не поддающихся прогнозам, подкрепленная решительными действиями всех отрядов и каждого корабля в отдельности, предопределила ее исход. Несколько позже она получила совершенно неожиданное ночное продолжение. Причем ночной раунд остался явно за японской стороной, в отличие от дневного.

В 11:39 «Якумо» дал первый пристрелочный залп из носовой башни по головному «Бородино», легший с большим перелетом. Дистанция по дальномеру была в этот момент 50 кабельтовых. Японские броненосные крейсера шли в строе кильватерной колонны курсом норд-норд-ост 7 градусов, и из них троих только головной «Якумо» сейчас мог стрелять, причем только носовыми залпами. Наши броненосцы были у него почти прямо по курсу, лишь чуть правее, и шли на зюйд-вест. Но одновременно с открытием огня они взяли на два румба вправо, начав явно пересекать курс японцев и получив возможность стрельбы всем своим левым бортом.

Хотя русский и японский отряды сближались на встречных пересекающихся курсах очень быстро, что создавало определенные трудности при стрельбе, управлявший артиллерией барон Гервениц приказал немедленно открыть ответный огонь. Позиция была весьма удачной, и даже за те несколько минут, что противник будет под продольным обстрелом, был шанс добиться заметного результата.

Однако ответить немедленно не получилось. Пока не были вычислены исходные данные для стрельбы, русские пушки молчали. «Бородино» дал первый залп в этом бою из носовой шестидюймовой башни только спустя полторы минуты, когда дальность уменьшилась уже до 35 кабельтовых, а за его кормой встали всплески от второго японского залпа.

Еще до того, как эти два снаряда упали в море с недолетом в два кабельтова до головного японца, дала двухорудийный залп кормовая такая же башня, положившая свои снаряды с небольшим перелетом. И снова, не дожидаясь результата, отстрелялась средняя. Затем все повторилось сначала. Поочередно разрядили свои пушки все три шестидюймовые башни с разными прицелами, причем снаряды средней легли под самым бортом японского флагмана, дав накрытие.

Следующими двумя двухорудийными шестидюймовыми залпами, снова легшими под бортом, уточнили дистанцию и параметры движения цели, после чего грянул полный залп главным и второстепенным калибром. Все снаряды кучно легли вокруг «Якумо», но попаданий отмечено не было. И сразу же, используя данные пристрелки головного, открыл огонь на поражение второй русский броненосец, также по «Якумо». На палубу японского головного броненосного крейсера обрушились тонны воды от близких разрывов, застучали по бортам и надстройкам осколки, а вскоре корпус вздрогнул и от первых попаданий.

Русские продолжали бить залпами, поочередно, что позволяло хорошо видеть всплески от своих снарядов. Пока использовали фугасы для всех калибров, и почти все они теперь рвались от удара о воду, так что всплески были приметные. Стрельба корректировалась с высоты артиллерийских рубок, не подверженных забрызгиванию, и в нее постоянно вносили поправки, так что накрытия не прекращались, не позволяя японскому флагману вести прицельный огонь.

За те три минуты, что потребовались русским для поворота на боевой курс и пристрелки, носовая башня «Якумо» дала только три залпа, легшие большими перелетами, на которые «Орел» и «Бородино» ответили десятью, уже добившись попаданий. Причем японцы снова были под продольным сосредоточенным огнем.

Начатая «Якумо» пристрелка в таких условиях явно затянулась, не позволяя стрелять остальным кораблям в колонне, так как накрытия русских броненосцев все еще не было. Японский флагман серьезно страдал от нашего огня. Никаких видимых сигналов на нем не поднимали. Курс и скорость тоже не меняли, рассчитывая, вероятно, просто перетерпеть этот кратковременный неудобный момент. Было совершенно очевидно, что на таких скоростях это не продлится долго.

Согласно правилам пристрелки японского флота и боевому приказу Номото, «для избежания путаницы при пристрелке корабли отряда могли открыть огонь только после накрытия цели флагманом». Из-за большой скорости взаимного сближения японцы просто не успевали вносить поправки, поэтому стреляли реже, чем обычно. К тому же мешала свежая погода.

В 11:42 «Якумо» открыл огонь и из носовых шестидюймовых казематов и почти сразу получил первое результативное попадание. Снаряд из 152-мм орудия «Бородино» угодил в надстройку левее боевой рубки, в основание 76-миллиметровой пушки. Взрывом уничтожило орудие, разбив приготовленные рядом снаряды. Начался сильный пожар. Горели и взрывались кранцы первых выстрелов.

Хотя повреждения были не слишком большими, на боеспособности крейсера в завязке боя они отразились заметно. Взрывами собственных снарядов и дымом от них закрыло боевую рубку со стороны русской колонны, сделав невозможным измерение дистанции, поэтому два следующих японских залпа были снова неточными. А прислуге носового каземата левого борта на верхней палубе очень скоро пришлось покинуть боевые посты из-за жара и дыма. И это было только начало.

С первых же минут боя русские громили «Якумо» совершенно безнаказанно из всех орудий левого борта. В то время как шестидюймовые башни правого борта начали наводить на быстро приближавшиеся с запада три однотрубных миноносца, навстречу которым сейчас шли броненосцы. Японские бронепалубники, как не представлявшие пока реальной угрозы, вообще игнорировались.