Бестиарий - Эль Бруно

По пути Кристиану не попалось ни одной машины. Городок-призрак, помимо домов, был заселен высокими елями и дубами, что только увеличивало ощущение дремучей запущенности царства упадка и деменции всего прогрессивного.

Кристиан остановил машину неподалеку от выделяющегося дома. Лицо его закрывал мотоциклетный черный шлем. Не скрывая оружия в своей руке, он направился к интересующему его особняку, потом заметил, что в нем приоткрыты ворота – они грустно и медленно раскачивались.

Во дворе он нашел несколько трупов, рядом с которыми лежали автоматы.

Несколько раз мне приходилось видеть подобную картину и слышать такую тишину. Во всех этих случаях был виновен я. Если бы я был настроен мистически, то подумал бы, что прошлый-я явился сюда с огнеметами, компанией отморозков и решил устроить вечеринку в своем стиле.

Камер нет и никого, похоже, в живых почти не осталось.

Кристиан подошел к бараку, неторопливо открыл двустворчатую, квадратную дверь.

Он увидел то же, что и Саша – множество людей на двухъярусных койках. Кристиан подошел к одному из них. Женщина спокойно смотрела в потолок, дыхание ее было ровным, но она казалась мертвой.

– Вы меня слышите? – спросил Кристиан, тронув ее за руку. – Что тут произошло?

– Она не ответит… – раздался за его спиной голос, и он увидел медсестру, которая угрожала Саше плетью. Выглядела она теперь слегка потрепанной. В руке она держала пистолет, но ее ладонь дрожала.

– Это похищенные женщины? – спросил спокойно Фишер.

Она вяло кивнула и усмехнулась:

– Девочка права была. Ты явился… Правда, опоздал.

– Она жива? – спросил Кристиан.

– Не знаю. Вряд ли. Он никого не оставляет в живых. Никогда. Я видела, как он тащил ее, перекинув через плечо.

Кристиан развернулся к ней всем корпусом. Помолчав, сказал:

– В больнице, на закрытой части подземного этажа вы проверяли похищенных больных на их пригодность для экспериментов. Вам нужно было тестировать очень необычное психотропное вещество. Я знаю, как сложно достать основной компонент. Где вы его взяли?

Лицо ее переменилось:

– Откуда ты можешь знать о сути препарата? Любому другому человеку он бы показался просто опасной дрянью. Мы используем надпочечники… особенных животных. Очень редких. Они – на грани вымирания. Твою мать, ты из ФСБ! – она выругалась, закатила глаза и усмехнулась. – Я говорила ему, что этим всё закончится!

– Я не из ФСБ, – ответил Кристиан. Он снял шлем, потом вытащил из кармана небольшой, черный футляр. Когда женщина, спустя полминуты, посмотрела ему в глаза, то мертвенно побледнела. Она сделала шаг назад, выронила пистолет.

– Не убивайте меня, – пролепетала она. – Это не я всё задумала, это мой брат. Его уволили из проекта над этим препаратом, но он решил его продолжить. Подходили для экспериментов только очень особенные люди.

– Эти опыты бесчеловечны, – ответил Кристиан, неторопливо идя к ней. – Полученное психотропное вещество полностью подавляет память и способность противостоять чему-либо, ломая волю. Услышав смысловой приказ, женщина его выполнит, не испытывая ни боли, ни сожалений. А еще они зверски болезненны. Все эти люди парализованы, но испытывают агонию.

– Мой брат мне угрожал, понимаете? Он заставлял меня… Это длилось очень долго. Очень. Каждый день. Пока мне не стало всё равно. Но я ничего не могла сделать…

– Где ваш брат? – мягко спросил Кристиан.

– Не знаю. Он умеет прятаться так, как умеет только бывший ФСБшник… Он не доверяет мне. Пожалуйста, не убивайте меня!

– А тут что произошло?

Она нахмурилась:

– Это местная страшилка. Знаете, что Шуваево – проклятое место?

– Есть такой миф, – согласился Кристиан. – Тут исчезают люди. Иногда их находят покончившими с собой.

– Тут недалеко лес есть. И, сколько стоит деревня, про лес ходят дурные слухи о том, что там живет людоед. Или семья людоедов. Они похищают людей иногда целыми группами. Потом затишье. Мы знали, что в лесу живет какой-то псих – высоченный и в плечах широкий, на медведя похож. Но он всегда нас дичился. Когда сюда девчонку привезли, она визг да ор подняла. Может, этим и привлекла его.

– Как он справился со всеми? – спросил Кристиан.

– Я не видела. Я только услышала крики во дворе и рычание. Решила, что это – медведь, выбежала из барака и спряталась в подвале. Но я видела его мельком. Как он прикладом автомата избивал одного из наших. Он и меня искал, – она содрогнулась. – А потом ушел. Когда стало тихо, я выглянула в окошко и увидела, что он несет через плечо вашу знакомую… Только, – она запнулась, – зачем вам она?

Кристиан молчал, задумчиво глядя на свой пистолет.

– То есть, зачем вам эта девочка? Вы же…

– Сейчас всё мне расскажете о том, как связаться с вашим братом.

* * *

«Я слышал твой голос. Мне кажется, ты хороший человек. Тебе нельзя было там находиться, поэтому я забрал тебя оттуда».

– Но… если я хороший человек, почему ты меня не отпустишь?

«Если всё будет хорошо, отпущу».

– И как мне, по-твоему, надо себя вести?

«Как хочешь. Будь собой».

– Но ты запретил мне убегать.

«Больше не запрещаю».

– Почему? – обескураженно спросила Саша.

«Потому что запреты и рамки не имеют силы и смысла».

– Если я сейчас встану и уйду, ты меня выпустишь?

«Нет. На улице холодно. Куда идти, ты не знаешь. Зачем мне тебя отпускать на верную смерть?»

Она совершенно его не понимала.

– Почему ты ушёл сюда? – спросила она.

«Почему бы и нет?»

– Как тебе удалось меня оттуда вытащить?

«Просто…»

Он поднялся со скамейки, девушка вжалась в стену. Но он встал для того, чтобы снова приготовить мясо. На сей раз это оказалась гусятина.

Когда свет упал на его лицо, Саша поняла, что глаза у него спокойные, невероятно светлые, и что-то в них было… то ли погасшее, то ли уснувшее. Будто не человек, а тень человека. Так выглядит некогда помпезное здание, храм в античном стиле, превратившийся в развалины. Окаменевший за десять тысяч лет египетский сфинкс, созерцающий время.

«Выглядит грязным, но от него приятно пахнет», – продолжала анализировать Саша.

«Ему в районе тридцати лет…»

Заметив, что Саша напряженно его разглядывает, он, в свою очередь, начал рассматривать ее. И неожиданно улыбнулся. Зубы, как и предполагалось, у него были белыми. Улыбка и то, как она светилась в его глазах, сделала его похожим на мультяшного печального лешего.