Безликий. Возрождение - Владимир Поляков

– Это когда в душу с подкованными сапогами лезут? – совсем некстати встряла вечно страдающая любопытством Шэрол.

– Правильно предполагаешь, красавица моя. Но судя по всему, мадам, заведующая здешним борделем… Ой, мои гигантские извинения! Я тут с временами малость попутал. Мадам, еще совсем недавно заведовавшая борделем, не испытывает желания ответить на мой вполне невинный вопросик. Ну и ладно, не суть важно, все равно я попытаюсь прояснить этот вопрос.

Кому-то мое поведение могло бы показаться нарочито позерским, особенно перед лицом довольно опасного врага и возможности того, что скоро сюда подтянутся другие нежелательные визитеры. Так, да не совсем. Ключи! Мне нужно было узнать, что собой представляет их третья пара, а сделать это без невольного участия бандерши было просто нереально. Так что приходилось рисковать, доводя ее до состояния полного бешенства. Однако не могу сказать, что мне не доставляло удовольствия как следует поизмываться над садисткой, никак не ожидавшей подобного афронта.

– И все-таки, зачем вы пытались придать своим девочкам облик демонесс? Ай-ай, нехорошо! Демонологи и обидеться на такое могут. Сами не захотят руки марать, так своим союзным демонам скажут. Не знаю уж почему, но те не терпят такого искажения своего облика, – я чуть помедлил и задал вопрос: – Мадам, так с кем знакомиться будем – с демонами или таки с демонологами?

Есть! Судя по тому, как исказилось ее лицо, и так не являвшееся образцом флегмы и спокойствия, я угодил в больную точку. Тот вопль, который она издала, уже не был завораживающим пением сирен, скорее он напоминал крик взбесившейся гарпии. Им можно было выбивать стекла и рвать барабанные перепонки у до отказа заполненных концертных залов.

Вопль то и дело менялся, переходя из ультразвукового диапазона в инфразвук, ошеломляя, сбивая с ног, стремясь раздавить и одновременно взорвать голову изнутри. Не выдержавшая столь эмоциональной реакции Шэрол согнулась, зажимая уши ладонями, стремясь хоть как-то приглушить сводящий с ума визг. Зря, очень зря! Именно такой реакции та и ожидала, вот только от нас обоих. С трудом подняв руку, я медленно, преодолевая все возрастающий напор ветра, чертил очередной символ, благо уже успел понять, какой именно.

– FALSUM, – голоса почти не было слышно сквозь весь этот вселенский шум и свист, но не суть важно. – Порой бывают ситуации, когда ангелы света предстанут в виде демонов тьмы.

Мерцающий призрачными огнями символ обмана и неверности наглухо отсек меня и Шэрол от буйства, зародившегося в глотке у инквизиторши-садистки. И не только в этом была его задача. Весь поток изливавшейся на нас мощи оказался повернут в противоположную сторону, словно сработал принцип зеркала. Своего рода искажающая волна вновь прокатилась по залу, но на сей раз возвращая месту привычный облик, сдирая ложные покровы с вещей, трупов и с самой инквизиторши.

– Сбрось ложный облик, тварь, он тебе не к лицу. Тьма никогда не была уделом таких, как ты. Вы можете лишь трусливо прикрываться ее цветами, но овцу в волчьей шкуре все равно выдаст смрад смирения и покорности. Смотри на нее, Шэрол, внимательно смотри. Я хочу, чтобы эта картина надолго осталась с тобой.

Шатающаяся, словно боксер после тяжелого нокдауна, Шэрол уставилась на ту, чей облик стремительно менялся. Менялся, как же! Он становился истинным, без прикрас и ложных впечатлений. FALSUM по сути своей страшненький символ, лишь на первый взгляд кажущийся безобидным. Олицетворение наказания притворщика, будучи применен против осмелившихся прикрываться именем тьмы, он способен сыграть с ними забавную шутку.

Тайное станет явным, облик души человека перенесется в его телесную оболочку, и далеко не всегда он окажется сколь-либо пристойным. Обман и истина, истина и обман… Способны ли они поменяться местами? Оказывается, да, но зрелище это мало того что редкое, так еще и не для слабонервных. Словно портрет Дориана Грея решил занять место в реальности, выставив наружу все потаенные уголки души. Вот они, распахнутые настежь ворота, ведущие в глубины человеческого внутреннего мира.

Теперь стоящее перед нами существо можно было назвать женщиной или вообще человеком лишь с очень большой натяжкой. Оживший экспонат кунсткамеры, участник шоу уродов, вырвавшийся за пределы холста персонаж художника-наркомана – все это и еще немного абсолютно чуждого, что не должно было даже существовать в моем мире. FALSUM.

– Какая мерзость! – Шэрол аж позеленела при виде подобной «красоты».

– Всего лишь ее душа, воплощенная в материальную оболочку. Не более того, но и не менее. Малоприятное зрелище, согласен, но стоит хоть раз в жизни увидеть подобное, чтобы ни в коем случае не допускать того же самого внутри себя. Ну, а теперь пусть она увидит свое истинное отражение, – щелчок пальцами, и воздух перед преображенной символом FALSUM уплотняется, спрессовывается в более плотное образование. Секунда, и в возникшем из воздуха зеркале она может увидеть свое новое, как нельзя более соответствующее внутреннему миру, лицо. – Смотри, смотри на себя, и пусть это впечатление преследует тебя всю оставшуюся жизнь… Никакие пластические операции, никакая магия преображений не изгонят из твоей памяти нынешние события. Смотри и помни!

Ответом был лишь стон, но он не нес в себе угрозы, в нем было лишь непреходящее отчаяние, крушение всех надежд и стремлений. Она сломалась, теперь это был только выжженный шлак, пригоршня невесомой золы, которую оставалось только развеять по ветру. Мешало этому только присутствие мощнейшей защиты, подаренной лордами своим прихвостням. Впрочем, нет таких преград, которые невозможно было бы преодолеть или обойти. Тем более я уже понял, что именно может послужить завершающим, смертельным ударом.

– VEHEMENS. Боевое безумие верных тьме направит гнев на осмелившихся предстать в облике ее адептов. – Черная, сливающаяся с цветом ночи конструкция на один лишь миг мелькнула перед глазами. Сверкнула в свете ламп и втянулась внутрь намеченной жертвы. – Это мой первый и последний подарок тебе, предавшей собственный мир.

Подарок… Слова не совсем точно способны передать тот смысл, что я постарался вложить в произнесенную фразу. Единственным достойным подарком предателю послужит смерть, а высший пилотаж в данном случае – смерть предателя от собственной руки. Понимающему человеку достаточно было посмотреть на бьющееся в корчах тело, чтобы осознать суть происходящего. Мозг жертвы разрывали на части кошмарные видения, навеянные магией VEHEMENS.

– Ты думаешь, твое заклятие сможет ее уничтожить? – злобно проронила Шэрол, держа в руке один из своих амулетов, несомненно заряженный каким-то смертоносным заклятием. – А то я могу и помочь.

– Бесполезно. Она защищена от всех внешних воздействий как физического, так и оккультного плана. По крайней мере, ни твоих, ни моих сил не достаточно, чтобы пробить защиту, установленную лордами. Мы можем искалечить ее, на долгий срок привести в бессознательное состояние, но не уничтожить. Она должна сама это сделать.

Удивление, отразившееся на личике Шэрол, представляло собой квинтэссенцию этой эмоции.