Последняя битва императоров. Параллельная история Первой мировой - Валерий Шамбаров

Англичане воззвали к русским. Просили помочь десантом или хотя бы Черноморским флотом, пусть одновременно с союзниками бомбардирует Босфор. Но потуги западных друзей влезть в проливы насторожили царя. Он прекрасно понимал, если на Босфоре угнездятся англичане, для России это будет совсем не подарок. Могут перекрыть судоходство похлеще турок. Поэтому государь переменил свое мнение о «свободном городе», занял более решительную позицию. 4 марта министр иностранных дел Сазонов вручил послам Англии и Франции памятную записку — Николай II настаивал, что после войны Стамбул, участки побережья Босфора и острова Имброс и Тенедос должны войти в состав Российской империи.

О, союзники готовы были пообещать что угодно. На словах (и в округлых выражениях). Французское правительство уже через день заверило, что русские могут «рассчитывать на доброжелательное отношение» в данном вопросе. Англия через неделю передала, что согласна — при условии, если Россия «приложит максимум усилий» для победы и, в свою очередь, согласится «на пожелания Великобритании и Франции как в Османской империи, так и в других местах». Какие именно пожелания, не уточнялось, никаких соглашений не подписывалось. А великий князь Николай Николаевич готов был помочь англичанам силами флота, но десант на Босфор считал авантюрой, которая только погубит солдат. Он доложил царю компромиссный вариант, снять из Закавказья 5-й Кавказский корпус и перебросить под Одессу. Союзникам показывали, что русские готовы их поддержать — если из затеи что-нибудь получится. А корпус под Одессой станет резервом для Юго-Западного фронта, понесшего большие потери.

18 марта началась третья атака проливов. С Черного моря подошел русский флот, долбил снарядами укрепления Босфора и Чаталджи. А англичане и французы решили изменить тактику — пустить корабли на большой скорости, громить батареи на ходу и проскочить мимо них. Флот, полыхая артиллерией, ринулся вперед. Но… пролив был заминирован. Подорвались и затонули два британских линкора, французский броненосный крейсер. Еще один линейный крейсер получил пробоину, но остался на плаву. Армада повернула обратно. Наш флот действовал куда осторожнее. Пострелял и в полном составе вернулся в Севастополь. Турки торжествовали, у них потери оказались смехотворно малы, несколько раненых. Хотели еще и отомстить русским, послали крейсер «Меджидие» бомбардировать Одессу. Но на подступах к городу он напоролся на мину и погиб. А командование союзников наконец-то поняло — одними лишь морскими силами Стамбул не возьмешь. Начали готовить более масштабную операцию.

На других морях англичане одерживали победы. В бою у Доггер-банки отправили на дно германский броненосный крейсер «Блюхер». Отлавливали оставшиеся легкие крейсера, все еще рейдировавшие по океанам. У берегов Чили потопили «Дрезден», у берегов Африки повредили «Кенигсберг», он затонул в устье р. Руфиджи. После этого немцы не посылали боевые корабли на дальние коммуникации. Использовали вспомогательные крейсера, вооруженные пароходы. Их тоже периодически перехватывали и истребляли, но их не жалко было терять. А пользу они приносили ощутимую, за год уничтожили или захватили суда с грузами стоимостью 6,7 млн. ф. ст.

Французы в марте в третий раз пробовали прорвать фронт в Шампани и Артуа. Стягивали еще больше артиллерии, копили снаряды. Но немцы использовали паузы куда лучше французов. Наращивали оборону, теперь она состояла из нескольких полос. Первая — 2–3 линии окопов с колючей проволокой. За ней располагались узлы сопротивления: укрепленные деревни, доты, промежутки между ними простреливались с двух сторон. А дальше лежала вторая полоса заграждений и окопов. Учитывали и прошлые ошибки. Раньше солдаты сидели в траншеях сплошной цепью, и их месили при артподготовке. Сейчас стали оставлять в передовых окопах лишь охранение, а основные силы держали на второй, третьей линии.

В итоге французские наступления повторялись по одному сценарию. Артиллерия выбрасывала ливни стали и взрывчатки. Ночью выдвигалась пехота. Бойцов обходил сержант с бочонком, наливал каждому по стакану коньяка. Бросались в атаку, захватывали перерытую снарядами первую траншею, иногда и вторую. Здесь на головы войскам обрушивался шквал немецких снарядов. Или они выходили на какую-нибудь красивую лужайку, удобную дорогу, где их со всех сторон начинали косить пулеметы. А следующая линия окопов оказывалась настоящей крепостью, и только тут начиналось настоящее сопротивление. Кончалось все массами убитых, переполненными лазаретами и санитарными поездами. Укрепляя оборону, немцы продолжали снимать части с Запада и отправлять на Восток. Французские операции ничуть этому не препятствовали.

А политическое и военное руководство союзников отнюдь не отличалось искренностью. Русофоб Ллойд Джордж и министр Холдейн даже доказывали, что в ходе войны не стоит сокрушать и серьезно ослаблять Германию — она должна быть противовесом России. Об обещаниях уступить Стамбул и проливы сразу забыли. Впрочем, наши военные и дипломаты тоже считали, что подобное приобретение стране не нужно. Начальник генштаба Беляев предложил идею коллективного мандата: пускай зоной проливов управляет совет из русского, английского и французского комиссаров. Но Францию уже и такой вариант не устраивал: дескать, из трех комиссаров реальная власть достанется русскому. Отвергали и предоставление Стамбулу статуса «свободного города». «Свобода»-то будет выгодной для русских.

Пока это было не столь уж важно, минареты Стамбула оставались недостижимой химерой. Но союзники преподнесли России куда более опасный сюрприз. В марте должны были начаться поставки 5 млн. снарядов, 1 млн. винтовок, 1 млрд. патронов, пулеметов, орудий, заказанных на заводах «Армстронг и Виккерс», других британских фирмах. Наша страна не получила ничего. Правительство Англии забрало всю продукцию для собственной армии. Причем Россию не удосужились предупредить. Заказ, вроде бы, выполнялся, военное министерство пребывало в уверенности, что скоро он поступит, положение с боеприпасами выправиться. А когда подошел срок, оставили вдруг с носом.

Китченер выслушал ошеломленных русских представителей и развел руками — свои войска надо вооружать в первую очередь. Уверял, что с заказом ничего страшного не произошло. Порекомендовал передать его канадской фирме «Канадиен кар энд фаундри K°». Выхода не оставалось, с ней срочно перезаключили контракты на снаряды, патроны… С нетерпением ждали, напоминали. Но поступали разве что вежливые отписки. В ноябре послали в Канаду генерала Сапожникова, выяснить, что же там происходит. Он доложил, что фирма, выбранная по указке Китченера, даже не приступала к выполнению заказа. Она вообще почти не действует, «находится накануне банкротства». Но ведь это открылось только в ноябре… Россию грубо и подло подставили. Накануне летних сражений она осталась без боеприпасов.

Еще в 1910 г. на съезде младотурецкой партии «Иттихад» перемывались радужные перспективы Великого Турана от Балкан до Желтого моря, но обратили внимание и на «нестыковку». Территорию предполагаемого Турана пересекала полоса христианских народов. Возле Черного моря жило много греков. В восточных вилайетах (губерниях) Турции — Ванском, Эрзерумском, Битлисском, Сивасском, Диарбекирском, Харпутском и в Киликии большинство населения составляли армяне. У оз. Урмия и в верховьях Тигра проживал народ айсоров, юго-восточнее — халдеи, южнее — сирийские христиане. Получался «барьер» между турками и исламскими народами Кавказа, Ирана и Средней Азии. А ну как армяне вслед за сербами и болгарами вздумают отделиться? Идеолог партии доктор Назым уже тогда заявлял: лучший способ решения проблемы — попросту истребить христиан.