Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу

— Я заворачиваю в нее дуло винтовки, когда идет дождь, — объяснил он. — Можешь воспользоваться.

Она взяла тряпку.

— Как низко я пала, — промолвила она, энергично сморкаясь в тряпку. — Я не купалась и не мыла волосы четыре дня, неделю не стирала одежду. От меня, должно быть, воняет.

— Будь ты благоухающая, как обычно, ты бы не подпустила меня к себе ближе чем на двадцать ярдов, Жуана. По-моему, значение духов сильно переоценивают.

— И мыла тоже? — спросила она, наморщив носик.

— За кусочек мыла я бы сейчас с радостью продал твой мушкет, — сказал он, вызвав ее улыбку. — Вот так-то лучше. Я уж думал, что ты разучилась смеяться.

— А я думала, что тебе доставляет удовольствие видеть меня в слезах и полном унынии. Ты ведь этого всегда хотел, не так ли?

Улыбка исчезла с его лица.

— Я бы не хотел, чтобы ты пала духом, Жуана. Последние недели получились бы очень унылыми, будь ты не такой, как ты есть.

— Ну что ж, — сказала она, поднимаясь, — звучит почти как признание в любви, Роберт.

— Признание в уважении, — спокойно уточнил он, тоже поднимаясь.

Она вздохнула.

— Наше приключение почти закончилось, не так ли? Мне жаль. Но все хорошее когда-нибудь кончается, как и плохое. А жизнь продолжается. Куда мы направимся теперь?

— Двинемся зигзагами в направлении Буссако, — сказал он, — чтобы убедиться, что никого не пропустили.

— Тогда вперед. Я следую за тобой. Ведь я все еще твоя пленница, хотя, по-моему, ни у одной женщины не было бы более желанного тюремщика. У нас еще есть в запасе одна ночь, Роберт? Или даже две? Я заставлю тебя запомнить их больше, чем все другие, вместе взятые. Обещаю.

— Иногда мне очень хочется верить, что не все, что ты говоришь, ложь, Жуана, — улыбнулся Блейк.

Она рассмеялась.

— Сам узнаешь. Нынче ночью. И если то, что я сказала, окажется правдой, то ты, возможно, поймешь, что я говорила правду и обо всем остальном, Роберт. К завтрашнему утру ты будешь терзаться сомнениями… и чувством вины. Потому что к завтрашнему утру ты будешь по уши влюблен в меня.

Она одарила его ослепительной улыбкой. И хотя он, в отличие от всех прочих мужчин, не капитулировал перед ней безоговорочно, интуиция подсказывала ей, что своего она добьется.

Ближе к вечеру капитан Блейк понял, что они углубились на север дальше, чем было необходимо. Они вышли на группу домов, которые и деревней-то нельзя было назвать. Жители либо уже ушли, либо собирались уходить. Похоже, что, опередив их, здесь уже побывали члены «Орденанзы». Тем не менее он решил пройти еще мили две на север, а уж потом, сделав петлю, повернуть к югу, туда, где, по его мнению, должен был пролегать маршрут французской армии. Один из жителей сказал, что дальше к северу есть еще ферма.

— Мы здесь отдохнем, — сказал Блейк Жуане, — а в Мортагоа отправимся завтра. Если в Мортагоа будет еще безопасно, мы проведем там одну ночь, а потом доберемся наконец до передовой линии английской армии.

— И я останусь там в безопасности до конца великого сражения, — со вздохом сказала Жуана, — а ты будешь на передовой вместе со своими стрелками. Все-таки жизнь несправедлива к женщинам, Роберт.

— И к мужчинам, — заметил он. — В зависимости от того, с какой стороны смотреть.

— Важно только, с какой стороны смотрят мужчины, — сказала она. — А мужчины почему-то считают, что женщины любят, чтобы их защищали и оберегали от всяких неприятностей.

— А разве женщины не любят?

— Вот еще!

Не успели они закончить разговор, как винтовка капитана Блейка с грохотом полетела на землю, а они с поднятыми руками оказались в окружении людей, вооруженных всеми возможными видами оружия. Многие добродушно усмехались.

— Я капитан Роберт Блейк из стрелкового батальона английской армии, — громко и отчетливо произнес он по-португальски, мысленно ругая себя последними словами за то, что как какой-то новобранец, попал в засаду.

Она опередила капитана и ответила сама:

— Жуана Рибейру, сестра Дуарте Рибейру. Как видите, безоружная, болваны вы этакие. С каких пор вы устраиваете засады против своих союзников и своих соотечественниц?

Небольшого роста жилистый парень, очевидно, главный в группе, усмехнулся и взглянул на своих людей, которые опустили оружие.

— Англичане глупы, — заметил он. — Они носят красивые мундиры и надеются, что в них будут незаметны. Не все, конечно, но многие. Правда, некоторые из них проявляют большее здравомыслие и носят зеленые мундиры. Извините, капитан. В данном случае я просто перестарался.

Один из его людей подобрал с земли винтовку и мушкет и передал оружие капитану Блейку.

Следующий час они провели с португальцами за ужином, во время которого обменялись новостями и планами.

— Французы на день-другой задержатся в Висо, — сказал руководитель группы, — а потом направятся на запад, через Мортагоа к Буссако, где их поджидают английская и наша армии. Предстоит настоящее побоище.

Группа в ту ночь должна была отправиться в Висо, чтобы изматывать силы противника всеми доступными способами. Как только армия выйдет из города, отряды «Орденанзы» повиснут на хвосте у французов, нанося им максимальный урон и пытаясь внести смуту и моральное разложение перед предстоящим генеральным сражением.

— Нам нет никакого смысла задерживаться здесь, — произнес один из мужчин. — Здесь мы ни одного француза и в глаза не видели. Так можно пропустить все веселье. Идем с нами, англичанин.

Капитан Блейк улыбнулся.

— Я держу путь в армию, через Мортагоа.

— Знаю, знаю, — перебил их руководитель. — Там живут Дуарте Рибейру и еще несколько его людей. И их женщины. Леди, наверное, не терпится вернуться к своей родне. — Он кивком указал в сторону Жуаны. — Рибейру придется задержаться на денек-другой, потому что он должен эвакуировать всех до прихода французов. Вы ведь выполняете ту же работу, капитан? Не задерживаясь больше, группа португальцев отправилась к югу. Но их руководитель вдруг остановился и, пристально посмотрев на капитана Блейка и Жуану, сказал, указывая на северо-запад:

— У меня здесь поблизости дом и небольшое хозяйство. Я не сжег его, потому что он стоит в стороне от дороги, по которой пойдут французы. Правда, жену, мать и детишек я на всякий случай отправил в безопасное место. Если пожелаете, можете расположиться там на ночлег, капитан. — Он усмехнулся. — Дверь можете не запирать.

— Спасибо, — поблагодарил Блейк, — возможно, мы так и сделаем.

Он смотрел вслед уходящим пружинистым шагом людям, которые радовались тому, что наконец-то смогут показать почем фунт лиха ненавистным французам.