Подари мне все рассветы - Мэри Бэлоу

— Ну как, — обратился Блейк к Жуане, которая сидела, обхватив руками колени, — хочешь, чтобы у нас сегодня была крыша над головой? Ночь обещает быть прохладной.

— Неужели правда? — сказала она. — Вся мощь Франции — слева от нас, вся сила Англии и Португалии — справа. Сражение неизбежно. В ближайшие дни. Не недели — дни. Сколько людей в нем погибнет? Тысячи. Возможно, и ты тоже, Роберт. Ты боишься умереть?

— Да. Я еще не встречал человека — ни мужчину, ни женщину, — который не боялся бы умереть. Но рано или поздно смерть предстоит каждому из нас. Глупо было бы жить в страхе перед ней. Смерть придет — когда придет.

— Да ты, оказывается, фаталист, — усмехнулась она. — Надеюсь, что ты не погибнешь в этом сражении.

— Спасибо, — сказал он. — Я тоже надеюсь. Она встала и взглянула ему в лицо:

— Я выбираю крышу над головой, Роберт. В нашем распоряжении весь дом. Мы могли бы поиграть в семью. Не хочешь?

— Мы проведем здесь ночь, а рано утром уйдем, — напомнил он.

— Но сейчас еще ранний вечер. — Она прикоснулась пальцами к его груди. — Давай поиграем в семью, Роберт. Отыщем дом и сделаем вид, что он наш. Мы войдем внутрь, закроемся от всего мира и притворимся, что мир внутри, вместе с нами. Всего на несколько часов, а? Мы притворимся, будто мы самая обычная супружеская пара и очень любим друг друга. Ты умеешь притворяться? Конечно, умеешь. Ведь ты хороший шпион. Я поняла тебя еще в Саламанке.

— Жуана, мы находимся в опасном месте в опасное время. Вокруг нас идет война. И мы с тобой по разные стороны линии фронта.

— И ты забыл добавить, что я твоя пленница, — напомнила она. — Поиграй со мной в семью. Всего одну ночь. Мы будем обращаться друг к другу так, как будто одни во всем мире и больше ничего не существует. Ну прошу тебя.

— Жуана… — начал было он, но она приложила три пальчика к его губам.

— Когда ты так произносишь мое имя, я знаю заранее, что ты намерен сказать что-то скучное и разумное. Завтра или послезавтра мы расстанемся. Возможно, мы никогда больше не встретимся. Мы получили в подарок ночь в стороне от маршрутов продвижения армий. Пустой дом, в котором можно остановиться, будет наш до рассвета. Такой редкий подарок судьбы, Роберт! Неужели ты хочешь от него отказаться?

Нет, он не хотел от него отказываться. Он устал бороться с ней, вечно держать ее на почтительном расстоянии — пусть даже последние несколько недель он почти каждую ночь спал с ней. Он устал вечно ощущать барьер между ними, всегда видеть в ней врага. Как и она, он понимал, что время летит неумолимо и что завтра или послезавтра ему предстоит неприятная задача — передать ее в руки виконта Веллингтона как французскую шпионку. Эх, иногда ему хотелось бросить все и заняться чем-нибудь спокойным.

Не навсегда, конечно. Он любил свою жизнь. Он ее сделал сам и был доволен ею. Но иногда хорошо забыть обо всем ненадолго. Хотя бы на несколько часиков.

— Ладно, Жуана, — сказал он суровым тоном, который совсем не вязался с тем, что он говорил. — Сегодня — до рассвета — мы будем играть в семью. Давай попробуем найти ферму. — Он так сердито забросил на плечо винтовку и мушкет, словно только что поскандалил с ними.

Что он наделал? — размышлял он, шагая рядом с ней к покинутой ферме. Неужели он в конце концов поддался ее чарам, как все прочие безмозглые бедолаги, которые толпой бегали за ней, где бы она ни появилась? Неужели он действительно намерен обнажить перед ней свое сердце, рискуя получить смертельную рану? И стать мишенью для ее насмешек?

Но ведь не на все время, а на несколько часов! Что значат несколько часов по сравнению с вечностью? На рассвете все вернется на круги своя.

Когда они вошли в дом, она повернулась, обняла его за шею и поцеловала в щеку. Он не поцеловал ее в ответ, а лишь легонько потрепал рукой по талии. На мгновение она почувствовала себя обманутой. Значит, он все-таки не намерен играть с ней. Она знала, что мужчинам трудно играть в такие игры. Хорошо, что он вообще не прогнал ее.

Она сморщила носик.

— Роберт, мне кажется, от тебя пахнет. Я не уверена, что это так, потому что от меня, наверное, тоже пахнет. Здесь, должно быть, есть вода. И ванна. Давай примем ванну? Вымоемся горячей водой? Можешь себе представить подобную роскошь?

— Только если очень сильно напрячь воображение, — сказал он. Она радостно улыбнулась, потому что обычно он даже такого шутливого тона в общении с ней не допускал. — Насколько я понимаю, ты намерена заставить меня натаскать воды?

— Но ты представь себе, как чудесно нам будет сегодня в постели. Оба чистенькие и пахнем свежестью. — Она с удовольствием заметила, как загорелись у него глаза. — А я тем временем разожгу огонь. Просто не верится, что обычно я ежедневно принимала ванну и считала это в порядке вещей.

Она мылась первой. Раздевшись, она шагнула в наполненную теплой водой ванну, стоявшую посреди кухни, ничуть не смущаясь его присутствия. Она окинула его взглядом из-под полуопущенных ресниц и поняла, что играть с ней он все-таки будет. В глазах Роберта светилось неприкрытое желание.

После ванны она терла и терла волосы полотенцем, пока не вытерла почти досуха. Потом, пригладив их руками, соорудила на голове нечто вроде прически. Она почувствовала себя столь восхитительно чистой, что закрыла глаза и с удовольствием вдохнула собственный запах. И улыбнулась.

Потом принимал ванну он, а Жуана, обернув вокруг бедер полотенце, ждала его в спальне. Ее одежда была развешана над плитой для просушки. Присев на краешек, она покачалась на постели: пружины были отличные, постель мягкая. Очень подходящее место, чтобы заниматься любовью.

Потом открылась дверь спальни, и вошел Роберт. На нем тоже было только полотенце. Влажные волнистые волосы беспорядочными прядями располагались на его голове, как и тогда, когда она впервые увидела его.

— Роберт, — сказала она, покачивая ножкой, — неужели ты снова чист и приятно пахнешь?

— Подойди и убедись сама, — предложил он, останавливаясь возле двери.

Она улыбнулась и встала. В устах Роберта это прозвучало как самое настоящее приглашение.

Она неописуемо прекрасна, думал он. Ее влажные волосы волнами ниспадали на плечи. Кожа загорела на солнце за последние несколько недель так, что некоторые английские леди пришли бы в ужас при ее виде. Но на его взгляд, кожа выглядела здоровой и на редкость привлекательной.

Когда она встала и небрежно сбросила с себя полотенце, она стала еще прекраснее. Он медленно окинул ее взглядом: стройные ножки, округлые бедра, тонкая талия, высокая упругая грудь, изящная линия плеч. А выражение лица озорное… и какое-то еще.

Она подошла к нему, приложила нос к груди и втянула воздух.

— М-м-м, — проворковала она. — Ты хорошо пахнешь, Роберт. — Ее руки скользнули вниз, и она, сняв с него полотенце, бросила его на пол. — Это наш собственный дом и наша спальня, а впереди у нас целая ночь. Что мы будем делать?