Зелье для государя - Людмила Таймасова

Уже по прибытии русских послов в Лондон стало ясно, что негоциации затянутся на длительное время: аудиенция была отложена на неопределенный срок по причине карантина — при дворе королевы многие болели оспой. В исходе осени в Лондоне получили известие, что царица Мария Нагая благополучно родила мальчика 19 октября 1582 г. Английское правительство отклонило брачные препозиции русского царя под предлогом того, что лицо королевиной племянницы подпорчено оспой. Но истинной причиной, очевидно, было то, что некоторые пункты договора не устраивали лордов Тайного совета.

Переговоры сдвинулись с мертвой точки весной следующего года, когда из России прибыл переводчик Егидий Кроу. Он передал тайный наказ Ивана IV, «отданный по поводу случившихся обстоятельств, относительно прибытия» царя в Англию. О каких именно обстоятельствах шла речь, осталось неясным. Источники не сообщают о каких-либо дворцовых заговорах, покушениях на жизнь царя или смутах в этот год. Скорее — наоборот: весной 1583 г. в Москве получили радостное сообщение о покорении Сибири отрядами Ермака, а в мае того же года было заключено Плюсское перемирие со Швецией. Возможно, высказанное царем желание прибыть в Англию со всей казной и породниться с королевой представляло собой некий дипломатический ход.

Обдумав сообщение, переданное через Кроу, английское правительство удовлетворило пожелание государя. В мае состоялись смотрины Марии Гастингс в саду королевского дворца. Русский посол нашел, что она «ростом высока, тонка, лицом бела, очи серы, волосом руса, нос прям, у рук пальцы тонки и долги». В июне королева подписала верительные грамоты, подтверждавшие полномочия посла Джерома Боуса. Он был направлен в Москву для переговоров о заключении оборонительно-наступательного союза, о возмещении убытков купцам Московской компании, о посреднической роли королевы в переговорах Ивана IV c королем Швеции, о предоставлении царю политического убежища в Англии, а также о возвращении на родину аптекаря Френшама, поскольку его престарелый отец желает увидеть перед смертью сына и «оставить ему во владения те земли и имущество, которые он для него собрал». По поводу заключения брака с Марией Гастингс послу предписывалось сказать, что «девица впала в такое расстройство здоровья», что ей не под силу будет совершить длительное морское путешествие. В личном письме к Ивану IV королева отметила, что посланный в предыдущем году Роберт Якоб столь же любим ею, как и Джером Боус, что первый — «лицо испытанное и стяжавшее многие похвалы», второй — вовремя «попался на глаза». Королева писала, что ожидает со стороны государя самого «лучшего благорасположения» к доктору.

В Москве поняли прозрачный намек Елизаветы I. Дипломатические переговоры велись на двух уровнях. Официальная часть проходила в Золотой палате между царем и Джеромом Боусом, секретная — в приватных комнатах между дьяком Посольского приказа Щелкаловым и Робертом Якобом. Закулисные переговоры настолько обнадежили царя, что все требования Боуса по возмещению убытков английским купцам были удовлетворены. Казалось, ничто не могло поколебать государя в решении скрепить союзнический договор через брак с какой-либо родственницей королевы. Возникшие разногласия с послом Боусом по поводу вероисповедания невесты он намеревался уладить с помощью своего духовника и доктора Якоба.

По словам Горсея, «если бы сэр Джером Баус знал меру и умел воспользоваться моментом, король, захваченный сильным стремлением к своей цели, пошел бы навстречу всему, что бы ни было предложено, даже обещал, если эта его женитьба с родственницей королевы устроится, закрепить за ее потомством наследование короны. Князья и бояре, особенно ближайшее окружение жены царевича — семья Годуновых, были сильно обижены и оскорблены этим, изыскивали секретные средства и устраивали заговоры с целью уничтожить эти намерения и опровергнуть все подписанные соглашения».

Неизвестно, удалось ли Годуновым или другим ближним людям осуществить преступные намерения, но в разгар переговоров Иван IV заболел. Джером Боус назвал болезнь «отвратительной». По словам Джерома Горсея, «половые органы [царя] стали страшно распухать».

В свете тяжелого состояния здоровья государя пожелание Боуса, высказанное частным порядком, оказалось неприемлемым и нарушило ход переговоров. Непомерность запросов посла выразилась в том, что он просил «дать “отпуск” Ричарду Френшему, английскому аптекарю, его жене и детям с разрешением вывезти из России все товары, которые он там приобрел. Такой же «отпуск» — для Ричарда Элмеса, английского хирурга. И такое же разрешение на выезд для Джейн Рикардс, вдовы голландского доктора Бомелиуса, который по причине преступных сношений с польским королем был сожжен заживо в Москве в 1579 (так! — Л.Т.) году».

По словам Горсея, «царь, в гневе не зная на что решиться, приказал доставить немедленно с Севера множество кудесников и колдуний, привезти их из того места, где их больше всего, между Холмогорами и Лапландией». В той области, которую широким взмахом руки очертил автор записок, находилась не только Карелия, но и Розовый остров, отданный купцам Московской компании под склады, здесь же располагался дом для прибывавших или отъезжающих сотрудников. Скорее всего, под «кудесниками и колдуньями» подразумевались Ричард Элмес и Джейн Рикардс.

«Волхвов» привезли в Москву и поместили под стражу. Их ежедневно посещал глава Аптекарского приказа Богдан Бельский. Государь «был занят теперь лишь оборотами солнца». Горсей указал, что предсказание по звездам делалось особами женского пола: «Чародейки оповестили его, что самые сильные созвездия и могущественные планеты небес против царя, они предрекают его кончину в определенный день; но Бельский не осмелился сказать царю так; царь, узнав, впал в ярость и сказал, что очень похоже, что в этот день все они будут сожжены». Из слов англичанина неясно, кто донес государю о предсказании «чародеек». Иван IV скончался в ночь с 18 на 19 марта 1584 г. По сообщению Исаака Массы, государь перед смертью принял «прописанное доктором Иоганном Эйлофом питье».

Вступивший на престол Федор Иванович отказался от услуг как доктора Иогана Эйлофа, так и Роберта Якоба. Первый — уехал в Ливонию, второй — в Англию. Вместе с доктором Якобом вернулись на родину «кудесники и чародейки». Возможно, Джейн Рикардс было позволено увезти «рукопись Войнича», которая в том же году была продана императору Рудольфу II ее владельцем Джоном Ди. Вдова Бомелиуса вернулась из России богатой женщиной. Она поселилась в том же доме возле церкви Св. Микаэля ле Кверн, где жила с супругом до отъезда в Московию. В октябре 1586 г. «вдова доктора Бомелиуса» вышла замуж за джентльмена по имени Томас Уенингтон. Дальнейшая ее судьба неизвестна.

Русское правительство щедро расплатилось с Робертом Якобом. Он вывез из России «10 000 фунтов воска». Товар был конфискован Московской компанией в королевскую казну, в счет возмещения его долга. Доктору было предъявлено обвинение в проведении торговых операций без лицензии. Якоб подал петицию на имя сэра Френсиса Уолсингема с просьбой возместить ущерб. Его прошение не было удовлетворено. Неприятности на этом не закончились. По прибытии в Лондон доктор Якоб подал в Медицинскую коллегию прошение о выдаче ему лицензии на медицинскую практику, но его дело было положено «под сукно».