Снятся ли богам кошмары - Евгений Андреевич Тарасенко

Фёкла, хоть и с трудом, но приняла выбор матери, а вот Иван… Он не смог этого понять. Он обвинил меня в её смерти. Вдобавок, всю свою жизнь он наблюдал за мной, видел мои мученья, — все эти бесплодные попытки взрастить, из полуразумных обезьян, Человечество устремленное к звездам. И он сделал для себя однозначный вывод. Нашёл, как ему казалось, единственно существующее решение всех проблем, — способ построить наконец-таки идеальное общество. Думаю, ты догадываешься, что он решил сделать?

Артём кивнул, но не стал ничего говорить и Алексей, не дождавшись ответа, проговорил:

— Лишить людей свободы воли, контролировать каждого человека на планете, в этом заключался его “гениальный” план.

— Горд уничтожил бы его моментально, — проговорил Артём скривившись.

— Я говорил ему об этом не раз, — согласился Алексей и в его голосе послышалась горечь. — Но он утверждал что Горд уже давно забыл обо мне или же ему наплевать на то, что здесь происходит. После смерти Агне он пришёл ко мне. Мы долго разговаривали, я объяснял, что этим он ничего не добъётся, через поколения люди привыкнут подчинятся и превратятся в безмозглых домашних животных или по-другому говоря зомби… Но он не слушал меня…

— Забавно, мы можем творить ад, но не знаем как создать рай, — переведя дыхание, будто для себя произнёс Алексей. — Тот, кто когда-нибудь выяснит как это сделать, станет настоящим Богом…

Неожиданно Артём понял, что Алексей выразил ту мысль, которая крутилась у него в голове уже очень давно.

— Я так и не смог его переубедить, — с грустью проговорил Алексей. — Он попросил отдать ему власть на этой планете, чтобы он мог заняться своим экспериментом и на практике доказать свою правоту. Конечно же я отказал. И он ушёл. Я не следил за ним. Не знаю где он находится и чем занимался все эти годы. Но я точно знаю, что он следит за мной.

У Артёма зародились нехорошие предчувствия, он начал догадываться к чему клонит Алексей.

— Как только меня не станет, он сразу же почувствует это и придёт сюда, — Алексей вскинул седую трясущуюся голову и посмотрел Артёму в глаза. — Его нужно остановить. Но не убивать! Не знаю, каков был изначальный план Горда, когда он посылал тебя сюда. Но я ждал именно тебя! Я был у тебя в голове, я знаю все твои пороки, тайные желания и устремления. И я знаю, что ты исполнишь обещание, чего бы тебе это не стоило, потому что просто не можешь иначе. Пообещай мне…

— Подожди, нет! — перебил Артём.

Но Алексей, его даже не слушал. Старческий голос взлетел над горою, обретаю былую мощь:

— Обещай мне! Что ты не убьешь моего сына! Но остановишь его!

Артём закружился на месте:

— Разве нет иного выхода?! — вскричал он. — Зачем тебе уходить прямо сейчас? Подожди немного! Ты прожил семьсот лет, что изменится, если ты подождешь ещё! С твоим опытом мы могли бы…

— Я знаю, — ты справишься, — по-прежнему не обращая внимания на крики Артёма, продолжал Алексей. — После моей смерти он сразу же получит всю мою силу, но он ещё совсем молод, у него нет твоего опыта борьбы с доургами. Помни об этом, и не навреди ему! Я верю, ты найдешь способ!

— Неужели нет другого пути? — не сдавался Артём.

— Обещай! — уже тише проговорил Алексей, вытянув к Артёму сухую трясущуюся руку.

Артём упал на колени, в траву.

Алексей ждал.

Солнце уже вошло в зенит и начинало припекать спину и не покрытую голову. Вокруг стояла тишина. Только слабый ветер шевелил волосы на затылке.

— Обещаю, — тихо произнёс он.

— Мне пора, — отозвался Алексей.

— Зачем? — глупо спросил Артём, не отрывая взгляда от земли.

— Там, — Алексей с трудом поднял голову к небу, щуря подслеповатые слезящиеся глаза. — Меня ждёт не только Агне. Но и мои боевые товарищи. Я им многое задолжал. Вот уж кто заждался меня! Как же они удивятся! Мне придётся попотеть, объясняя где я пропадал столько лет.

— Вова, Костя, — почти беззвучно прошептал Артём.

Он поднял глаза. Рядом с ним стоял совсем маленький сморщенный старик, в изрядно поношенной, кое-где даже до дыр, выцветшей, но чистой советской гимнастерке. Будто ребёнок в, не по размеру больших, стоптанных солдатских сапогах.

— Я думаю, ты ведь знаешь песню “Журавли”? — всё-также не опуская головы, продребезжал старик. — Спой.

Артём тоже поднял голову к небу. Вряд ли Алексей сейчас вмешивался в реальность, но по небу, как по заказу, плыли белые кучерявые облака. “Как в детстве” — усмехнулся про себя Артём.

Когда-то давно, в той другой, кажущейся теперь не реальной, прошлой жизни на Земле, Артём очень любил музыку и песни, но, не имея голоса, совершенно не умел петь. Он даже не представлял, как бы отреагировал, на такую просьбу тогда. Вероятно, просто промолчал или убежал. Само собой, теперь это не являлось для него какой-то проблемой. И он запел. Избрав для этого некий усреднённый голос всех певцов советской эстрады некогда исполнявших эту песню на сцене.

Мне кажется порою, что солдаты

С кровавых не пришедшие полей

Не в землю нашу полегли когда-то

А превратились в белых журавлей

Они до сей поры с времен тех дальних

Летят и подают нам голоса

Не потому ль так часто и печально

Мы замолкаем, глядя в небеса?

Летит, летит по небу клин усталый

Летит в тумане на исходе дня

И в том строю есть промежуток малый… (1)

— Быть может, это место для меня, — донеслось до Артёма, едва на уровне слышимости.

Он перестал петь и повернул голову, но рядом с ним уже никого не было. В том что Алексей у шёл по-настоящему, сомнений никаких не было и Артём не стал ничего проверять.

Поднявшись, он подошёл к тому месту, где только что стоял Алексей. Сам не зная зачем, он посмотрел в небо, повторив за Алексеем его последнюю позу.

Как это всегда и бывает, — в мире ничего не изменилось. В небе всё так же неспешно плыли облака, может лишь ветер слегка усилился, да от Страграда стали доносится приглушенные звуки большого города.

“Надо торопиться.”

Артём опустил голову и уже собирался идти, когда заметил в траве слабый отблеск. Наклонившись, он подобрал с земли маленький серебряный кругляш. “За отвагу”, — машинально прочитал Артём. Медаль была потёрта и покрыта патиной по краям, по левой стороне проходила глубокая царапина, вероятно оставленная ножом. Он перевернул её. На оборотной стороне был выдавлен номер, а рядом с ним аккуратная надпись мелким шрифтом, сделанная явно не в ручную и даже