Сотворение мира - Гор Видал

— Вселенский монарх может делать все, что пожелает. — При дворе все лицемерят.

Бимбисара дернул себя за фиолетовую бороду.

— Никакого вселенского монарха нет, — улыбнулся он. — Тебе это известно. А если бы такой и был, то им, вероятно, стал бы Дарий. Конечно, это между нами. Твой Дарий — владыка многих великих стран. Но он не владыка всей земли, как себя называет. Как ты сам понимаешь…

— Как я сам понимаю, повелитель…

— Как ты сам понимаешь, — повторил он задумчиво, — если Будда спросит тебя о жертвовании коня, скажи, что я был обязан засвидетельствовать почтение арийским богам.

— Он осуждает это?

— Он ничего не осуждает. И ничего не одобряет. Но в принципе все живое для него священно, поэтому жертвование коня порочно, как всегда порочна война.

— Но царь — воин и арий. Царь должен приносить коня в жертву своим богам, он должен убивать своих врагов во время войны и злодеев в мирное время.

— И поскольку я делал все это, мне не познать просветления в этом воплощении. — В глазах его блеснули неподдельные слезы, в отличие от тех, что всегда готовы пролиться потоками из глаз его сына. — Я часто мечтал, что когда-нибудь смогу отринуть все это. — Он коснулся своего украшенного самоцветами тюрбана. — И потом, став ничем, смогу последовать по восьми изгибам пути Будды.

— Что же мешает? — искренне заинтересовался я.

— Я слаб.

Со всеми Бимбисара был во всеоружии, настороже, скрытен. Но со мной часто бывал на удивление откровенен. Думаю, потому, что я не принадлежал к его миру, и он чувствовал, что может свободно говорить со мной о делах, не касающихся политики. Хоть я и женился на его внучке, но оставался послом Великого Царя, и когда-нибудь мое посольство должно было закончиться.

Из деликатности никто при дворе не упоминал о моем неминуемом отъезде. Однако мысль о возвращении в Персию не выходила у меня из головы, и при нашей последней встрече она посетила и Бимбисару. Он прекрасно понимал, что я могу решить вернуться с караваном в Персию. Я прекрасно понимал, что вполне могу так и сделать. Моя миссия выполнена — связь между Персией и Магадхой установлена, и ей нет причины рваться, пока у одних есть золото, а у других — железо.

Но во время аудиенции у Бимбисары я еще не принял решения. Я определенно не собирался бросать Амбалику. С другой стороны, я не знал, как ей понравится мысль о разлуке с Индией. Не хотелось также думать, что скажет и сделает Аджаташатру, когда я скажу, что уезжаю в Персию, — ведь утопит в слезах, если не в Ганге.

— Я слаб, — повторил Бимбисара, вытирая глаза краем накидки. — У меня еще есть дела здесь. Я стараюсь устроить сангху всех деревенских старейшин. Сейчас я хочу, чтобы они собирались все вместе хотя бы раз в год и рассказывали о своих затруднениях.

— Магадха станет республикой.

Я улыбнулся, показывая, что шучу. Признаться, меня обеспокоило, что царь собирается обсуждать внутреннюю политику с иностранцем. Но Бимбисара просто думал вслух.

— Деревенские старейшины — вот секрет нашего процветания. Управляй ими — и ты богат. Подави их — и тебя нет. Я первый магадханский царь, знающий лично каждого старейшину. Вот почему я вселенский монарх. Нет, я не собираюсь устроить республику. — Оказывается, он меня слышал. — Я презираю страны, где каждый состоятельный человек считает себя царем. Это противоестественно. В стране может быть только один царь: на небе ведь одно солнце, а у войска один полководец. Скажи Пасенади, что наши чувства к нему неизменны.

— Да, повелитель.

Казалось, Бимбисара собрался приступить к главному, и я предчувствовал неловкость.

— Скажи ему, что с его сестрой все хорошо. Скажи, что она выполнила жертвование коня. Скажи, пусть не доверяет тем, кто… кто хочет нас поссорить. Пока я жив, у них ничего не выйдет.

Я смотрел на него выжидающе. На индийских царей можно смотреть прямо, и даже невежливо не смотреть на них, но взгляд должен выражать смирение.

— Иди к Будде. Пади ниц перед Золотым. Скажи ему, что через тридцать семь лет после нашей встречи я по-прежнему шесть раз в месяц упражняюсь в морали восьми изгибов. Скажи ему, что недавно я начал понимать истину, некогда им сказанную: абсолютное достижение в абсолютном уходе. Скажи ему, что я втайне поклялся когда-нибудь оставить земные дела и последовать за ним.

Никто не узнает, всерьез или нет говорил царь Бимбисара о своем уходе от мира. Мне кажется, сам он считал, что говорит серьезно, а в религиозных делах это значит чуть больше, чем ничего.

Аджаташатру попрощался со мной в канцелярии своего отца, в царском дворце. Для любителя наслаждений он проводил уйму времени в переговорах с царским тайным советом и главным советником.

В Магадхе главный советник действительно выполняет работу по управлению страной, и ему помогают тридцать советников; многие из них потомственные, и большинство ни на что не годны. Как распорядитель двора, Варшакара отвечал не только за двор, но и за тайную полицию. Разумеется, он обладал большей властью, чем главный советник, и могуществом превзошел бы царя, не правь Бимбисара в тесном сотрудничестве с деревенскими старейшинами, которые смотрели на царя не просто как на друга при продажном, погрязшем в интригах дворе, но от его имени собирали налоги, оставляя часть себе, а остальное передавая в казну. Царя редко обманывали.

Как и в Сузах, разные советники выполняли разные государственные обязанности. По традиции во все царствования верховный жрец приближен к царю. Но буддист Бимбисара редко советовался с официальным стражем ведических богов. Для жреца единственным моментом славы было недавнее жертвование коня. Из числа тайного совета царь назначает министра войны и мира, а также верховного судью, который главенствует над всеми судебными органами страны и выслушивает жалобы, не направленные лично царю; кроме того, из числа тайного совета назначаются казначей и главный сборщик налогов. Эти чиновники обладают большим весом и традиционно умирают в богатстве. Но при Бимбисаре их держали на коротком поводке. Заключив союз с деревенскими старейшинами, царь несколько обошел их.

Над всеми чиновниками ниже министров есть хозяин, известный как суперинтендант. Поскольку вся руда принадлежит царю, железными рудниками распоряжается суперинтендант, из чистого патриотизма потребовавший с меня лишь пять процентов за экспорт принадлежащего его хозяину железа. И я заплатил. Поскольку все леса принадлежат царю, слонами, тиграми, экзотическими птицами, строительным лесом и дровами тоже распоряжается суперинтендант. По сути дела, почти все приносящие доход стороны жизни в Индии находятся под контролем государства. Есть даже суперинтенданты, отвечающие за азартные игры, за торговлю крепкими напитками, за публичные дома. И в конечном счете система работает не так уж плохо. Если монарху не сидится на месте, он может, если захочет, ускорить ход событий. Если нет, то управление государством — процесс медленный и постепенный. Ничего не делая, не совершишь большой ошибки. Это, Демокрит, политическое, а не религиозное наблюдение.