Богиня любви - Филис Кристина Каст

— Ладно, ладно, хватит уже! Вы ее задушите! — рявкнул на пожарных Гриффин, одним только недовольным взглядом заставив всех расступиться и пропустить его к Венере. — У нас с ней свидание, а это значит, я с удовольствием заявляю: я забираю ее из вашей тупоголовой компании.

Гриффин нежно взял Венеру под руку и так посмотрел на нее голубыми глазами, что богине любви захотелось облизать его с головы до ног.

— Смотри на меня так же, пусть полюбуются на представление, — прошептал он, наклоняясь поближе к Венере и уводя ее от компании разинувших рты пожарных.

— Я всегда была известна тем, что искренне наслаждалась великолепием хороших представлений, — шепнула в ответ Венера. — Но сейчас я предпочла бы уединиться.

— Я буду в парке, — бросил Гриффин через плечо. — Пейджер у меня с собой. Если что-нибудь случится, пошлите сообщение, но только если кто-то будет умирать от потери крови или в огне.

Венере показалось, что она расслышала слова молодого парня, нечто вроде: «Ни один пожар не может быть таким горячим, как она», и довольно улыбнулась. Мужчины всегда остаются мужчинами.

Они с Гриффином рука об руку прошли в парк, примыкавший к заднему двору центральной пожарной станции. Стоял поздний вечер, и уже должно было бы похолодать, но солнце все еще окрашивало небо Оклахомы в яркие цвета, и, несмотря на конец февраля, было тихо и не по сезону тепло. Но все равно это был февраль, да и час для прогулок неподходящий. Венера с удовольствием обнаружила, что в парке совершенно безлюдно. Гриффин подвел ее к прелестному маленькому столику для пикников, окруженному нагими по-зимнему деревьями.

— Мне здесь нравится, — сказала богиня любви, оглядев аккуратный, ухоженный парк. — Приятное место. Здесь, наверное, часто гуляют целыми семьями.

— Верно. Большую часть года этот парк просто битком набит семействами с детишками, — подтвердил Гриффин.

Он попытался заглянуть в корзинку, но богиня любви игриво хлопнула его по руке.

— Позволь мне самой разобраться. Пия будет очень расстроена, если узнает, что ты хватался за еду, как какой-нибудь варвар.

Венера достала клетчатую скатерку и столовые приборы, которые Пия старательно уложила для них, и подумала, каково бы это было: стать обычной смертной женщиной, приходить сюда с Гриффином и их дочерьми, проводить здесь целый день, отдыхая всей семьей...

Богиня любви заставила себя выбросить из головы фантазии. Она не может стать смертной женой обычного человека, как бы втайне ни желала этого. Ее вечное место — на Олимпе. И самое большее, на что она может надеяться, — что ей будет дозволена небольшая передышка вот с этим человеком... недолгое время любви, прежде чем ей придется вернуться к своим обязанностям. Если бы только Гриффин это понял, если бы он это принял...

— Гриффин, я должна кое-что тебе сказать...

— Этого цыпленка не ты готовила, — заявил Гриффин, впиваясь зубами в мясистую ножку.

Венера нахмурилась.

— Да, не я.

— Я так и думал. Могу поспорить — это дело рук Пии.

— Конечно ее. Пия отличная кулинарка и очень щедрый человек. Это она придумала — нагрузить корзинку едой.

— Она отличная девушка, — Гриффин сунул в рот кусок изысканнейшего олимпийского сыра.

— Да, верно. — Венера встряхнула головой, заново собираясь с мыслями. — Но я хотела поговорить с тобой не о Пие. И вовсе не о кулинарном искусстве... И не о цыплятах и прочем.

— Извини. Я отвлекся. Просто очень проголодался.

Гриффин вытер губы, усмехнулся и коротко, но крепко поцеловал Венеру. Богиня подумала, что он выглядит совсем мальчишкой и кажется очень счастливым и ужасно влюбленным.

— Так что ты хотела мне сказать?

Но прежде чем Венера успела ответить, он добавил:

— Ох, кстати, мои сестры сегодня заезжали ко мне и спрашивали, не придешь ли ты завтра к ним на ужин. Я понимаю, сестер у меня многовато, и завтра они там соберутся все вчетвером, но могу обещать: еда будет очень вкусной!

В его глазах заиграла улыбка, когда он продолжил:

— И они очень просили привести тебя. Знаешь, что они сказали? «Нам понравилась эта богиня».

У Венеры сжалось горло, ей пришлось поспешно сделать несколько глотков из бутылки с водой, заботливо уложенной Пией в корзинку, чтобы вернуть себе дар речи. Его сестры узнали ее... Ох, конечно же, не сознательно. Но где-то в глубине их женских душ они поняли, кто она такая, и приняли ее. Вот если бы теперь и их брат понял и принял тоже...

— Я была бы очень рада провести завтрашний вечер с твоими родными, — сумела наконец выговорить Венера.

— Вот и хорошо. Мне очень хочется, чтобы ты пошла со мной.

— Гриффин... мы должны поговорить.

— Ты это уже говорила.

Но на этот раз Гриффин как будто услышал ее слова. Во всяком случае, он смотрел на нее, дожевывая кусок. Венера глубоко вздохнула, готовясь к трудному моменту.

— Я хочу, чтобы ты знал, кто я такая на самом деле.

— О, я готов. Я хочу знать о тебе все.

Стараясь хоть чуть-чуть оттянуть время, богиня любви отпила еще немного воды.

— Эй, ты ведь не хочешь сообщить мне что-нибудь совсем уж сногсшибательное, вроде того, что вообще-то ты — мужчина? — пошутил Гриффин.

— Разумеется, я не мужчина, но то, что я тебе скажу, вполне сногсшибательно.

— Ладно, валяй дальше. — Гриффин вытер губы бумажной салфеткой. — Расскажи мне что-нибудь эдакое.

— Я — Венера, древняя богиня чувственной любви, красоты и эротических искусств.

Венера назвала свой полный титул, решив, что если уж она собирается все рассказать Гриффину, то ей не стоит упускать ни одной подробности.

— Я несколько дней назад посетила мир современных смертных вместе с Персефоной, чтобы поразвлечься покупками.

Венера нахмурилась, припоминая.

— Вообще-то именно богиня весны во всем виновата. Она повела меня в ресторан Лолы, и так уж случилось, что в то же самое время там оказалась Пия. Девушка обратилась ко мне за помощью, воспользовавшись заклинанием, которое связало меня с ней до тех пор, пока я не выполню ее желание. Ты ведь знаешь, Пия раньше всегда выглядела не слишком привлекательно... она была милой, но совершенно не знала, как обращаться с собственными волосами. А если бы ты видел ее обувь и то, что она обычно надевала... ух! Ну, в любом случае, я стала помогать ей, и именно поэтому очутилась в ее доме. Не то чтобы я сожалею о том, что пришла в этот мир и встретила тебя и Пию... нет!

Богиня любви глубоко вздохнула, стараясь успокоиться и боясь, что ее слова могут оттолкнуть Гриффина.

— На самом деле и Персефона, и вся эта история не слишком важны. Гораздо важнее то, что я — древняя богиня, из двенадцати олимпийцев. И живу я в своем храме на горе Олимп.