300 спартанцев. Битва при Фермопилах - Виктор Поротников

Леарх пришел домой и сразу же угодил в объятия жены и матери. Утолив голод и жажду, Леарх, не раздеваясь, упал на ложе и заснул как убитый. Впрочем, сон Леарха очень скоро был нарушен.

Не прошло и получаса, как прибыл посыльный от старейшин с повелением к Леарху немедленно прийти в герусию. Чтобы разбудить сына, Астидамии пришлось облить его холодной водой из колодца.

Старейшины задавали Леарху в основном те же вопросы, что и эфоры. Их интересовало, сколько дней сможет продержаться в Фермопилах Леонид с тем войском, какое у него есть.

Леарх напрямик заявил старейшинам, что отряд Леонида долго не выстоит, что ему нужна немедленная помощь. При этом Леарх заметил, что союзники присоединились к Леониду в уверенности, что скоро к Фермопилам подойдет все спартанское войско.

Покидая герусию, Леарх услышал из-за двери, как старейшины спорят между собой. Одни настаивали на скорейшем выступлении войска на помощь к Леониду, благо праздник в честь Аполлона Карнейского уже закончился. Другие говорили, что отправлять войско из Спарты нельзя, ведь под боком у лакедемонян враждебный Аргос.

Царь Леотихид, догнавший Леарха на площади Хоров, пригласил его к себе в гости.

— Ксанф наконец-то закончил картину «Зевс и Леда», — молвил Леотихид, шагая через площадь рядом с Леархом. — В образе Леды Ксанф изобразил Галантиду, жену Булиса. Галантида очень хороша собой, а без одежд и подавно. Ксанф-чародей нарисовал Галантиду в таком соблазнительном ракурсе, что от нее невозможно оторвать глаз. Поверь, Леарх, на эту картину стоит взглянуть!

Леарх бросил на Леотихида хмурый взгляд.

— Что решили старейшины? — спросил он. — Когда войско выступит из Спарты?

— Насколько я знаю, эфоры не намерены посылать войско к Фермопилам, — небрежно ответил Леотихид. — Что бы там ни постановили старейшины, это дела не меняет. Поэтому я ушел из герусии, дабы не участвовать в этих бесполезных спорах.

Леарх невольно остановился.

— Как это понимать? — сердито воскликнул он. — Леонид ждет помощи, ведь у него есть договоренность с эфорами…

— Какая еще договоренность! — поморщился Леотихид. — Друг мой, открою тебе по секрету истинное положение дел. Оракул Аполлона Пифийского ясно дает понять, что гибель одного из спартанских царей послужит спасению Лакедемона. Леонид знал об этом оракуле, уходя в поход к Фермопилам.

— Значит, эфоры решили принести Леонида в жертву, — прошептал Леарх, пораженный услышанным. — Как это низко и подло!

Леотихид опять заговорил о картине Ксанфа, но Леарх, не слушая его, вдруг устремился бегом через площадь и скрылся за колоннадой храма Диониса.

Леотихид проводил убегающего юношу недоумевающим взглядом.

«Взбалмошный мальчишка! Весь в мать!» — раздраженно подумал он.

Горго, ожидающая к обеду свою тетку Гегесо, была несказанно изумлена, увидев Леарха, который ворвался к ней домой, будто вихрь. Служанки пытались задержать Леарха в дверях женского мегарона, но юноша растолкал их. Леарх застал Горго полуодетой. Тем не менее царица не рассердилась на него. Выставив за дверь служанок, Горго пожелала узнать, с какими вестями прибыл Леарх от Леонида.

Нимало не смущаясь своего бывшего возлюбленного, Горго привела в порядок свое одеяние. Леарх же находился в таком взвинченном состоянии, когда душа человека бессознательно раскрывается до самого дна, когда эмоции довлеют над разумом.

— О, сборище негодяев! — выкрикивал Леарх, не находя себе места от возмущения. — И эти люди стоят во главе государства! Предатели и мерзавцы! Послушай, Горго, Леонид отправил меня в Спарту за помощью, а эфоры не собираются ему помогать, ссылаясь на оракул Аполлона Пифийского. Каково, а?

Горго, занятая укладкой своих длинных вьющихся волос, вдруг замерла с поднесенными к голове руками. Повернувшись к Леарху, она попросила его объяснить все обстоятельнее.

Присев на стул, Леарх коротко пересказал царице все, что узнал от Леотихида.

— Иди домой, Леарх, — спокойно и властно промолвила Горго, закрепляя свою прическу длинной голубой лентой. — Иди домой и жди меня. А лучше поспи, у тебя очень усталый вид.

— Царь Леонид ждет помощи! — сказал Леарх с отчаянием в голосе. — Надо что-то делать.

— Ступай домой, Леарх, — повторила Горго, — а я пойду к эфорам. Я заставлю их послать помощь к Леониду. Сегодня же!

Леарх заглянул в суровые глаза царицы и, молча кивнув, вышел из комнаты.

Было время обеда.

Эфоры, все пятеро, расположились за столом в том помещении эфорейона, которое называлось трапезной. Им прислуживали два раба, один из которых был поваром, другой — его помощником.

Застолье в эфорейоне никогда не отличалось особыми изысками. Обычно здесь подавали на стол жаркое из говядины или баранины, суп из бычьей крови, вареную или соленую рыбу, козий сыр, фрукты и вино, разбавленное водой по обычаю эллинов.

Если эфорам хотелось как-то подсластить свою трапезу, то они сами приносили из дома мед, изюм, свежие лепешки или сладкий пирог. Обычно это приурочивалось к каким-то семейным торжествам, которые эфоры отмечали в своем узком кругу.

Вот и сегодня у эфора Эпигея был радостный день: его жена родила двойню. На радостях Эпигей принес амфору с родосским вином и большой медовый пирог с орехами. Первая жена родила Эпигею четверых дочерей. Когда она умерла, Эпигей вновь женился на своей овдовевшей свояченице. Новая супруга не разочаровала Эпигея, сразу же произведя на свет двух крепких мальчиков.

Слегка захмелевшие после выпитого вина эфоры, перебивая друг друга, обсуждали, какие имена следует дать новорожденным сыновьям Эпигея. Когда слуга объявил о приходе Горго, в трапезной повисло молчание. Эфоры, все как один, обернулись в сторону вошедшей царицы.

Горго предстала перед эфорами в длинном белом пеплосе с красной каймой по нижнему краю. Обернутый вокруг ее стана голубой плащ одним своим краем укрывал левое плечо царицы, ниспадая вниз красивыми складками. Густые черные волосы Горго были собраны в тугой узел на затылке и перетянуты лентой под цвет плаща. Вьющиеся локоны, свисавшие на лоб и виски царицы, придавали ей необычайное очарование. На фоне этих черных волос бледность лица Горго особенно бросалась в глаза.

— Я не очень помешала вам, уважаемые? — с язвинкой в голосе промолвила Горго, подходя к столу, за которым расположились эфоры. — Вы, наверно, заняты обсуждением важных государственных дел, не так ли?

Эфоры неловко заерзали на стульях, не смея посмотреть в глаза царице. Они сразу почувствовали, что Горго появилась здесь не случайно.

— Сегодня в Спарту прибыл гонец от Леонида, — заговорил эфор-эпоним, поставив на стол чашу с недопитым вином. — Ты знаешь этого гонца, Горго. Это олимпионик Леарх, сын Никандра.

— Я уже разговаривала с Леархом, — сказала Горго. — Еще я только что беседовала с Леотихидом и узнала от него про какой-то оракул из Дельф, о котором в Спарте почти никто ничего не ведает. Что это за оракул?