Жена Петра Великого. Наша первая Императрица - Елена Раскина

Сперва в зарослях послышались шаги, и на берегу появился элегантно ступавший молодой офицер в бирюзовом кафтане, богато украшенном золотым позументом, и с изящной тростью в руке. Он был довольно красив, темноволос, с живыми, умными миндалевидными глазами и приятно смуглой кожей. «Француз, быть может, или испанец…» — подумала Марта, сразу признав в незваном визитере иностранца.

— Простите великодушно, mes belles dames — прекрасные дамы, что я нарушил ваше уединение! — на хорошем русском языке, но с сильным характерным акцентом сказал офицер. — Я лишь проходил мимо и увидел, что вы тут резвитесь, подобно наядам или подобно самой богине Венус и ее прекрасной подруге, что выходят из пены морской…

— Из пены речной, вы хотите сказать! — решительно оборвала его Марта.

Даша неестественно захихикала и покрылась густым, нежным румянцем. Но платье натягивать не стала и лишь покрепче прижала его к груди. Офицер скользнул взглядом знатока по белым точеным плечам невесты Александра Данилыча Меншикова и одобрительно улыбнулся. «Неужели эта скромница хочет отомстить жениху за его измены? Или просто истомилась в одиночестве?» — промелькнуло в голове у Марты.

— Может быть, вы, сударь, позволите моей подруге одеться? — попросила Марта.

Офицер галантно поклонился и, поминутно оборачиваясь, отошел в сторону, к деревьям. Прислонился к стволу березы и нарочито отвернулся. Фрейлина Арсеньева одевалась своеобразно: спряталась за Марту, медленно стянула с себя мокрую рубашку и так же медленно натянула платье, а потом еще попросила подругу его зашнуровать, бросая быстрые взгляды на красивого офицера. Конечно, Марта надежно заслонила Дашу во время переодевания, но кое-что француз все-таки разглядел, потому что довольно заулыбался, словно его угостили добрым ароматным вином.

Когда затянувшаяся процедура Дашиного переодевания наконец-то закончилась, офицер снова подошел к подругам и представился:

— A vos services, Mesdames! К вашим услугам, прекрасные наяды — моряк! Франсуа-Гийом Вильбоа, французский офицер на флотской службе российского государя. Здесь меня называют: «Никита Петрович Волобуев».

— Волобуев — понятно, это прозвище схоже с вашей фамилией! Но Никитой Петровичем почему? На имя «Франсуа» это никак не похоже! — удивилась Марта.

— Такая на царя Пьера нашла фантазия… Il a une fantasie drôle… — попытался объяснить Вильбоа. — Однако Петрович я потому, что принял православную веру и стал крестником государя. А Никита… Священник выбрал мне это имя по святцам, когда я принимал русскую веру.

— А меня Его Величество Катериной называет! — пожаловалась Марта. — И я, господин Вильбоа, тоже не знаю, почему так. Такая на государя тоже нашла фантазия. Его Величество надеется, что я приму православие и стану Екатериной.

— И как же вас зовут на самом деле, прекрасная мадемуазель? Или мадам? Не вы ли — мадам Марта Крузе, приемная дочь пастора Иоганна Глюка, которую я ищу?

— Вы меня ищете? — изумилась Марта, а сердце ее словно упало вниз тяжелым и гулким камнем. — Почему? Неужели вы принесли известия от моего мужа, Йохана Крузе?

— Ни о каком Йохане Крузе я не имею чести знать, мадам Марта, — словно извиняясь, поклонился офицер. — Напротив, мсье Глюк уведомил меня, что вы отныне — невеста царя Пьера. Однако сам пастор… Je ne peux pas dire ça… Словом, пастор не может одобрить этого брака.

— Конечно, не может! — согласилась Марта. — Я ведь замужем, хоть все вокруг и уверяют меня, что я стала вдовой. Но что вы хотите мне сообщить, господин Вильбоа?

— Приятную новость, мадам Марта, очень приятную! Я предложил руку и сердце вашей названой сестре Элиз и получил согласие! Je suis amoureux et heureux! Я суть влюблен и счастлив…

— Лизхен? Младшей? — радостно воскликнула Марта, вспомнив милую и нежную, словно ангелочек с детской картинки, сестрицу Лизхен. — Ах, как я рада за вас! Но когда же вы познакомились?! И ведь она еще совсем ребенок…

— В дом к пастору меня привел царь Пьер, — любезно сообщил Вильбоа. — А моя Элиз — давно уже не ребенок. Ей исполнилось целых семнадцать лет. Нежный и прекрасный возраст, когда юные дамы особенно хороши, словно белые пионы в парках Версаля! Superbe!

— Государь бывает у пастора? — Изумлению Марты не было предела.

— Конечно, бывает, мадам Марта, — удивился ее неведению француз. — Царь Пьер любит ученых людей. Пастор сведущ во многих науках, и наш сир часто с ним советуется. Они разбирают книги, беседуют. Однажды государь привел меня с собой, и я сразу заметил вашу сестру! Она так хороша и свежа, словно весеннее утро в моей доброй прекрасной Франции! К тому же прежде я был с нею одной веры. Я ведь — гугенот, французский протестант, если не изволите знать, мадам!

— А Катарина? — с невольным вздохом спросила Марта, вспомнив лучшую подругу своей безвозвратной юности — старшую дочь пастора. — Как поживает Катарина?

— Разве вы не знаете, мадам Крузе? — удивился француз. — Катрин замужем за доблестным русским офицером. Кажется, его зовут Иванников. Theodore Иванников.

— Может быть, Федор? — хихикнула Даша.

— Конечно же, Федор, ma belle dame, — согласился Вильбоа, — только мне несказанно трудно произнести это имя… В прошлую кампанию он был тяжко ранен на штурме Нарвы, но, Dieu merci, выжил и вернулся в свое имение под Москвой, чтобы поправить здоровье. Царь Пьер недавно произвел этого офицера в поручики. И, позволю себе судить, не только за его подвиги, но также из уважения к мсье пастору и его семье. Я не удивлюсь, если скоро этот поручик станет капитаном. Он ведь может в некотором роде породниться с самим царем, если вы, дорогая мадам Крузе, станете царицей! Une belle et bonne reine! Прекрасной и милостивой королевой!

— Царицей? Думаю, господин Вильбоа, сие славное событие случится еще не скоро, — попыталась холодно отговориться Марта.

— Здесь вы ошибаетесь, мадам Марта, очень ошибаетесь! — воскликнул француз. — Но, если позволите, прекрасные дамы, я продолжу свой рассказ… С`est interessant!

— Продолжайте же! — хором сказали Марта и Даша.

— Итак, сам государь был моим сватом, — довольно ухмыльнулся француз. — Мы приехали к господину Глюку с медведем, и…

— Зачем же с медведем? — удивилась Марта.

— Ну, как же, дорогая мадам, — объяснил ей Вильбоа, — без медведя сватать невесту в России никак нельзя… Так мне сказал царь Пьер!

— Страсти-то какие! — вмешалась в разговор Даша. — Неужто с медведем?! Живым?! Большущим? Рычал, должно быть…

Невеста Данилыча была, по-видимому, несколько разочарована, что красивый француз оказался чужим женихом, но тем не менее продолжала ласково улыбаться новому знакомому. Тот поцеловал у Дарьи ручку и продолжал свой рассказ:

— Конечно, с живым, прекрасная мадемуазель… Не таскать же за собой тушу убитого зверя! Русские так любят этих косматых чудовищ, что часто берут их с собой в гости! Мы ехали верхом, я и царь Пьер, а за нами дюжие молодцы-преображенцы вели на цепи огромного медведя. Un ours vivant!