Исчезновение - Майкл Грант

– Говорит?! – вскричал Эдилио.

– Я всё вам объясню, но сперва давайте перекусим. Я голодная, жуть, хотя мне недавно любезно предлагали подзаправиться свежатинкой. Консервированный пудинг сейчас – предел моих мечтаний.

Лана взяла банку и торопливо вскрыла её консервным ножом. Потом, не тратя времени на поиски миски или ложки, зачерпнула пудинг прямо рукой, отправила в рот и застыла, смакуя сладость. На её глазах выступили слёзы. Опомнившись, она пробормотала:

– Извините, я успела отвыкнуть от хороших манер. Вам я дам другую банку.

Однако Сэм подковылял к ней и, следуя её примеру, рукой зачерпнул пудинг, пробормотав: «Я тоже считаю, что незачем разводить церемонии», хотя Лана видела, что он немного обескуражен её волчьим поведением. Она решила, что мальчишка ей нравится.

– Слушайте, раз уж вы немного в курсе, вас вряд ли сильно удивят мои слова. Вожак умеет говорить. В смысле, человеческим языком. Вроде говорящей Барби. Он, похоже, мутант или что-то этакое. Наверное, вы считаете меня сумасшедшей.

Она взяла оловянную чашку и зачерпнула ею новую порцию восхитительного, чудесного пудинга. Блондинка… – как её там, Астрид? – открыла банку консервированных фруктов и спросила:

– Лана, тебе что-нибудь известно об УРОДЗ?

– О чём? – Лана даже есть прекратила.

– Ну, так это место прозвали люди, – Астрид смущённо развела руками. – Улица Радиационных Осадков – Детская Зона.

– И что всё это значит?

– Ты видела барьер?

– Ещё бы я его не видела. Я его даже трогала, о чём сразу же пожалела.

– Насколько мы выяснили, – сказал Сэм, – барьер – это круг. Ну, или сфера. Мы полагаем, в центре находится АЭС. Судя по всему, радиус – десять миль, то есть диаметр – двадцать.

– Длина окружности – 62,83 мили, а площадь – 314,159 квадратных миль, – добавила Астрид.

– Именно 159? – эхом откликнулся Квинн из своего угла. – Учти, это очень важно.

– Обычное число π, – сказала Астрид. – Ну, 3,14159265… Ладно, молчу, молчу.

Лана ела и никак не могла наесться.

– Сэм, так ты думаешь, это всё из-за АЭС? – она потянулась за консервированными фруктами.

Он пожал плечами, его лицо сделалось удивлённым. Лана догадалась, что он удивлён отсутствию боли.

– Никто не знает. Просто внезапно все, кому больше четырнадцати лет, исчезли, возник барьер, а люди… и звери…

– То есть, исчезли все взрослые? – Лане потребовалось некоторое время, чтобы переварить информацию. – И куда же они делись?

– Фьють, – и нету, – ответил Квинн. – Пропали. Испарились. Развеялись, как дым. Провалились сквозь землю. Свалили. Короче, их корова языком слизала, и взрослых, и подростков постарше. Остались только дети.

– Ну, что же, дверь я укрепил, насколько это возможно, – объявил Эдилио. – Но у меня нет ничего, кроме гвоздей, и её можно вышибить.

– Может быть, это не они пропали, – возразила Квинну Лана, – а мы.

– Вполне вероятно, – согласилась Астрид. – Хотя с практической точки зрения разница невелика. В определённом смысле, это одно и то же.

Ага, значит, белокурая – «мозг» компании. Лана подумала о её брате. Для малыша он подозрительно тихо себя вёл.

– Мой дедушка исчез прямо из-за руля своего пикапа, – продолжила Лана, вспоминая тот кошмарный день. – Пикап свалился в овраг. Я умирала. Кости переломала, гангрена… А потом я научилась исцелять. Сначала вылечила Патрика, затем себя. Как? Понятия не имею.

Из-за двери вдруг раздался хор возбуждённого тявканья.

– Вожак пожаловал, – догадалась Лана, взяла из раковины кухонный нож Отшельника Джима и, посуровев, повернулась к Сэму. – Если он сюда ворвётся, я проткну ему сердце.

Сэм и Эдилио достали свои ножи. Снаружи донёсся сдавленный дискант с отчётливым собачьим акцентом:

– Человек, выходи.

– Нет! – крикнула Лана.

Койот находился в каких-то дюймах от них.

– Человек, выходи.

– Нет! Нам не страшен серый волк!

– Отлично сказано, – Астрид тихонько хихикнула.

– Человек, выходи. Человек учит Вожака. Человек сказал.

– Вот тебе первый урок, паршивая, вонючая, мерзкая тварь! Никогда не доверяй человеку.

За дверью повисло молчание.

– Мрак, – прорычал Вожак.

– Давай, вали, доложи всё своему хозяину, сидящему в шахте! – Лана хотела добавить, что не боится Мрака, но сердце у неё сжалось от страха, и слова прозвучали бы фальшиво.

– Что ещё за шахта? – спросил Сэм.

– Неважно.

– Тогда почему вы с койотом о ней заговорили? И о каком мраке идёт речь?

– Я не знаю, – Лана помотала головой. – Койоты отвели меня туда. Старый золотой прииск, вот и всё.

– Слушай, ты спасла нас от смерти, – не отставал Сэм. – Однако хотелось бы знать, что тут происходит.

– Сэм, я не знаю, что тут происходит, – Лана стиснула нож, чтобы никто не заметил, как дрожат её пальцы. – В шахте что-то прячется. Вот и всё, что мне известно. Койоты его слушаются и очень боятся.

– А сама ты что-нибудь видела?

– Не уверена. Не помню. И, честно говоря, вспоминать не хочу.

В дверь ударили так, что та затряслась на своих петлях.

– Эдилио, давай-ка поищем ещё гвоздей, – предложил Сэм.

Столовая «Академии Коутс» всегда казалась Джеку жутко неуютным местом. Похоже, дизайнеры из кожи вон лезли, чтобы добиться «красочности» и «воздушности». Высокие окна, высокий потолок, высокие, само собой, арочные двери, отделанные яркой плиткой в испанском стиле.

Длинные, тёмного дерева, массивные столы на шестьдесят человек, которые Джек застал при поступлении в «Академию», позже были заменены двумя десятками менее казённых круглых столиков, в центре которых стояли скульптуры из папье-маше, сделанные учениками.

Дальнюю стену украшала мозаика из разноцветных квадратных картонок. Называлось сие произведение искусства «Дружно вперёд» и представляло собой гигантскую стрелу, нацеленную в потолок.

Чем больше администрация старалась украсить столовую, тем неуютнее та становилась. Аляповато-яркие детали только подчёркивали подавляющие размеры, возраст и несокрушимый официоз помещения.

Панда, чья нога оказалась не сломанной, а только вывихнутой, со скорбно-обиженной миной рухнул в кресло. Диана держалась поодаль, не скрывая своего недовольства происходящим.

– Лезь туда, Эндрю, – скомандовал Кейн, показывая на один из круглых столов напротив мозаичной стены.

– Что значит «лезь»? – удивился Эндрю.