Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна - Алиса Чернышова

К веселью попытались было присоединиться окопавшиеся в её трактире оборотни, но Ирейн поздоровалась с ними с таким радостно-угрожающим видом, что даже наглый лис, смазливый желтоглазый блондин с лицом законченной сволочи, предпочёл "выказать почтение княгине" и быстренько исчезнуть.

Это он мудро поступил.

Волк, слава Коше, живой и здоровый, задержался чуть подольше — ровно настолько, чтобы успеть выказать свою "глубочайшую благодарность". Ирейн на тот момент времени все благодарности хотелось засунуть ещё более глубоко, чем предполагалось изначально. К сожалению, перед господином Воргом она чувствовала себя виноватой: за свекровь, хоть и бывшую, было неимоверно стыдно. И допрыгалась же, дура старая, опозорила всю семью перед нелюдскими господами, тьху! Одна радость — теперь она в сторону пристройки и чихнуть не посмеет, иначе Ирейн к старосте пойдёт, на покушение жаловаться. Вот так!

Правда, когда волк все же ушёл и она высказала эти мысли при драконах, те как-то странно переглянулись, а феечка сочла за благо шустренько шмыгнуть на выход. Ирейн открыла уже рот, чтобы спросить, что сталось с Беатой… но потом захлопнула его.

Она — драконья пара, и ей, кажется, пора учиться не задавать те вопросы, ответы на которые она не хочет знать.

Меж тем, с горем пополам было решено, что вести дела в "Медвежьем углу" будет Жуб, а приглядывать за этим — Фло, за которой официально, теперь уже и документально, закреплялся чердак. Ирейн считала это честным. Вышла, правда, некая заминка, когда нужно было указывать имя новой владелицы. Растерялись все, включая саму жуткую нечисть, но её медведь прогудел своим низким, властным голосом: "Пиши — госпожа Мстислава. Моей печати хватит" — и Ирейн чуть успокоилась насчет этих двоих. Иногда имена много значат — равно как и то, каким тоном они сказаны.

Но не все решения были такими простыми. Так, очень нелёгким — и окончательно испоганившим и без того не идеальное настроение — выдался разговор с Лиз.

— Почему ты поставила управлять трактиром Жуба, а не меня? — подавальщица была искренне возмущена. — Я как-то думала, что после всего, что я для тебя сделала, мы — друзья!

— Друзья, — сказала Ирейн. — Но Жуб справится лучше. У него больше опыта.

"И он не настолько взбалмошен, более образован, практичен и ответственен" — это Ирейн проглотила. Правда правдой, но ведь они и в самом деле были подругами; ей не хотелось, чтобы гнилые слова висели между ними.

— Значит я, по-твоему, не потяну? Недостаточно хороша?

Неизбежный вопрос прозвучал. Трактирщица — или все же княгиня? — с нервным смешком подумала, что в чём-то прямо сейчас очень хорошо понимает Казначея.

— При чём тут то, кто хорош или плох? — спросила Ирейн устало. — Момент лишь в том, есть ли у тебя подходящие навыки или нет. Ты, уж извини, в числах и тому подобном не особенно понимаешь, готовить не умеешь. А вот Жуб в этом получше в разы. Все логично, не находишь?

— Ну да, — покривила губы Лиз. — Я бы всему научилась! Но логично: у тебя теперь новые друзья, княгиня драконья. Старые побоку? Хотя, что это я: ко мне ты всегда относилась, будто я — дура.

"А ты — нет?" — рвалось у Ирейн с языка, но она сумела его прикусить. Благо, можно подумать, сама намного лучше!

— Поехали с нами, — сказала она вместо того. — Я не могу оставить на тебя родительский трактир, прости. Правда! Но я точно могу уговорить Тира взять тебя с собой, в Предгорье. Ты ведь хотела!

Из Лиз словно бы воздух выпустили. На миг глаза её засияли надеждой, но потом она поникла и словно бы разозлилась больше прежнего.

— И чем я там буду заниматься? — спросила она воинственно. — Как жить среди нелюдей? Тут все знакомое, а там — кто знает? От добра добра не ищут.

— Элена была в чем-то права, — пожала плечами трактирщица. — Надо рискнуть. Я сама боюсь, ничего не знаю, но…

— Тоже мне, сравнила! Тебе хорошо: отхватила себе нелюдя в пары, ничего не делая. Раз — и княгиня! Все же, везучая ты баба по жизни, Ирейн. Но не всем так фартит, знаешь ли!

Ей стало тошно и грустно.

— Мои слова ты услышала, — сказала Ирейн, борясь с дурнотой. — Дальше сама решай.

Лиз круто развернулась — только коса по ветру свистнула! — и пошла прочь, чеканя шаг. Тир, стоявший все это время неподалеку, шагнул из темноты коридора, но промолчать ума хватило. Ирейн чуяла, что, будь его воля, он бы прекратил этот разговор в самом начале. Она мысленно его одёрнула — Лиз, действтиельно, была её другом. Только вот…

— Трогательная сцена, — фыркнул Казначей, который, конечно, не мог не вмешаться. — Она очень много объясняет о том, почему так опасно смешивать личное и практичное.

— Ар, — в голосе князя — предупреждение. А Ирейн только и осталось, что сцепить зубы.

Она не будет плакать при Казначее. При этом уродце — вот точно, ни разу, нет! Но потом, конечно же, да.

И утро наступило. Ирейн клевала носом, а скумбрии, вновь явившиеся на зов, споро превращали её в неписанную красавицу. Элена не пришла, и оставалось только гадать, насколько сильно та обижена.

— Госпожа? — позвала одна из девушек-утопленниц. — Я не хочу отвлекать вас от размышлений…

Ирейн хмыкнула. Если уж это состояние полусна-полутоски, в котором она чуть ли слюни не пускает, называть мыслительным процессом, то она жуть какая умная.

— Да? — спросила она, зевнув так, что, казалось, рисковала вывихнуть челюсть.

— Госпожа Элена просила вам передать, — ей с полупоклоном протянули небольшой сверток.

Ирейн с некоторой опаской развернула ткань и чуть вздрогнула, уставившись на знакомую брошь. Лепестки очень простых цветов покрыл тончайший узор из дорогущего мягкого металла, добавилась бриллиантовая роса на обретших изящную форму листьях, а в сердцевинах переливались розовым весьма диковинные камушки. Тем не менее, не узнать её было невозможно.

— Госпожа Элена просила передать, что один камень выпал и ей пришлось заменить его — и остальные заодно. Сказала, что это к лучшему: теперь, когда у вас новый статус, многому придётся обновиться. Но оно от этого не станет хуже, сказала госпожа. Просто — иначе. Она… просила передать, что у вас все получится, и ещё: "До встречи в Предгорье".

— О… передай Элене мою благодарность, — попросила Ирейн, чувствуя, как разливается в душе робкое тепло. — И мои извинения за нашу предыдущую встречу.

Реакия у девушки последовала крайне неожиданная: она посерела (хотя секунду назад казалось, что дальше уже никуда), пошатнулась, губы её задрожали. Она всхлипнула, а потом осторожно, едва касаясь, шлёпнула Ирейн по плечу.

Последовала полная удивления немая сцена, по итогам которой трактирщица окончательно проснулась, а девица рухнула на колени и заголосила:

— Простите, княгиня, простите, просто госпожа Элена приказала стукнуть вас, если начнёте извиняться! И сказать, что княгини не извиняются!